Мгновенно потяжелевшая голова устремилась навстречу расшитой бахромой подушке.
***
— Разве тебя в детстве не учили, что подглядывать нехорошо?
Меня встретила выжженная пустошь, по которой самум гнал колючие шары перекати-поля. На выщербленном ветрами и временем валуне, слегка откинувшись назад, сидела Юнаэтра. Серебристые пряди драгоценными ручейками спускались по плечам и спине, в стеклянных глазах отражалось вылинявшее до бесцветности небо и серое солнце. Просторное платье скрадывало очертания фигуры. В лежащей поперек живота руке испуганно дрожала желтая лилия.
— Я не просила травить меня кровью Оракула. Ты сама решила открыть мне будущее и, видимо, прошлое.
Вестница приподняла белесые брови, словно удивляясь, откуда взялась во мне способность огрызаться.
— Связь получилась слегка глубже, чем я рассчитывала, — пожала она плечами: расстроенной просчетом среброкосая не выглядела. Юнаэтра невесело усмехнулась, приглашая, качнула головой. — Что ж. Смотри дальше, sei-ar.
***
Настоящее имя мальчишки было Синхара, но дворовые ребята звали его Королем крыш, отдавая дань ловкости, с которой приятель покорял кровли и ограды столичных домов. Как беспризорный кот, он часами разгуливал между труб и флюгеров. Белкой взлетал на верхушки елей, быстроногим сайгаком перемахивал через преграды, спасаясь от рассерженных сторожей. Кина, дружка и поводырь Юны, за время пути от особняка до крошечного сквера все уши прожужжала маленькой госпоже про «подвиги» несносного хулигана.
Сегодня Синхара решил превзойти самого себя — влезть на Башню!
Шесть ударов колокола — час пересмены у городских патрулей и время, когда леди Ешар садится в свою карету, чтобы отправиться на поэтический кружок к семье Касаюмед.
— Ты упадешь.
Наверно, Синхара не раз слышал подобное от приятелей, а пуще от родичей и наставников, а потому смело проигнорировал предупреждение слепой десятилетней девчонки с серебристыми косичками, замершей в стороне от прочих восторженных зрителей.
Юна сама не понимала, как оказалась частью свиты Короля крыш, собравшейся у Башни Медведя, чтобы засвидетельствовать очередной триумф. Не понимала, пока не почувствовала, что должно произойти. Ей следовало вцепиться в его одежду, обхватить руками за талию, не пуская, закричать, привлекая внимание взрослых, но кто-то будто предательски шептал в ухо: «Разве ты не хочешь снова… увидеть?»
Сильные мозолистые пальцы покровительственно взлохматили макушку. Рядом, ревнуя, засопела Кина. Юна сердито втянула голову в плечи, злясь на снисходительную ласку, отступила, так ничего не добавив.
— Ты карабкаться-то собираешься или ждешь, пока тебе королевскую лестницу прямо до шпиля построят и красными коврами выстелют? — выкрикнул кто-то. Несколько ребят обидно засмеялись.
— А что мне за это будет? — с веселым нахальством отозвался Король крыш. — Вот если бы меня принцесса поцеловала наверху, дело! А за просто так даже кошки не мяукают. Эй, драгоценные, кто сегодня хочет стать моей принцессой?
Кина с готовностью подалась вперед, но Синхара к злорадству Юны обошел кухаркину дочь вниманием, выбрав кого-то другого. Мальчишка еще немного покочевряжился и, судя по стихшим голосам, наконец-то полез.
Башня выступала как из тумана. Грандиозная, поражающая воображение махина, подпирающая высокое вылинявшее небо. Монолитная кристальная стена, издалека выглядевшая гладкой как лед, вблизи оказалась покрыта щербинками и трещинами, оставленными канувшими столетиями. Подножие опутал плющ. Нависая над окружающей сквер оградой, широко раскинул ветви древний вяз. Дома на другой стороне безлюдной улицы, чудилось, опустели, и никто не спешил вмешаться в опасную затею детей.
Первые сажени три Синхара преодолел как белка. Дальше подъем пошел медленнее. Парень, словно слепой, по десятку секунд скользил чуткими пальцами по поверхности Башни перед тем, как вцепиться в незаметную щель. Худой, невысокий, в черной облегающей одежде он напоминал муху, распластавшуюся на стене.
— Выше! Выше! Выше! — скандировали ребята.
Юна подумала, что городская стража, наверное, оглохла, если не слышит этот ор. Как легко убедить себя, всесильные алые придут вовремя и прекратят игру раньше, чем случится трагедия.
Как легко убедить себя, что все это просто ее фантазии!
Миновало минут пять. Десять… Первый азарт спал, зрители устали надрывать глотки, следили за восхождением молча. Кто-то, заскучав, отвернулся, ковырял носком землю. Пара мальчишек спорила о том, чей мастер умелее.