— Исечка задерживается. Он ничего не сообщал?
Я качнула головой, заметив, как навострила уши Павайка. Девчонка то и дело оборачивалась на редких зрителей, словно выискивая кого-то.
Фестиваль продолжался. Один танец, второй… пятый. Вышла девочка из соседней ложи. Она очень старалась и выступила в целом неплохо. Всего лишь неплохо, по сравнению с той же Сиеллой.
Мерик верно заметил: жизнь действительно несправедлива. Можно сколь угодно долго говорить о «равных» условиях, но это чушь! Кто-то, не заботясь о хлебе насущном, тренируется круглые сутки, приглашает лучших учителей, забывает обо всем. И быт его семьи подчинен единственной цели — добиться высоких результатов.
Иные вырывают час или два у повседневных хлопот, чтобы сбежать на занятия, иногда вопреки желаниям и скепсису родных — а преодолеть эту препону гораздо труднее, чем собственную лень. Если от тебя ничего не ждут, ты и сам утрачиваешь уверенность в себе, и это фатально. Глядя на танцующую девочку я думала о Кине, которая хотела стать воином, а в итоге работала горничной, ведь «всяк сверчок должен знать свой шесток»?
— Павайка тиа Иньлэрт. Танец ледяных змей.
Павайка шлепнула себя по лицу, ободряя и возвращая румянец на побледневшие щеки. Поправила браслеты-накопители на запястьях и решительно выбежала на середину арены, надменно улыбнулась зрителям. Посмотрела на музыкантов, кивнула, показывая, что готова.
Пальцы солиста пробежали по струнам арфы, невесомо, едва касаясь. И таким же легким непринужденным жестом Павайка подхватила снежную пыль, превращая ее в искрящуюся на солнце широкую ленту, которая мгновение спустя приобрела очертания крылатого змея, обитающего в горах Восточного Предела. Гад взмыл в небо, словно кобра раздул капюшон и… нападая, обрушился на свою создательницу.
Девочка испуганно отшатнулась. Змей пронесся вплотную. Я невольно поежилась. Бррр, ледяное крошево у самой кожи, одно неверное движение и расцарапает до крови, если не хуже.
— Из заслуг смазливое личико да родовое имя, а гонору как у мастера, — Мерик с антипатией смотрел на девочку.
— Тише, пожалуйста, — одернула я когтя.
Ни леди Нихамада, ни ее дочери — обе! — не вызывали у меня теплых чувств, но я признавала, что Павайка хороша. Сегодня, сейчас, танцующая среди вихрей магии и льда, эта юная интриганка, доставившая мне немало неприятных минут, была великолепна.
Павайка тем временем попробовала «улизнуть» от преследователя, «лента» раздвоилась, и один из змеев преградил ей дорогу, вынуждая вступить в бой. В руках девочки появился меч, на лице проступила отчаянная решимость. На мгновение почудилось, что разыгрываемая драма предназначена специально для меня, более того, она обо мне: также убегать, сражаться в одиночестве, когда тебе не оставили выбора. Также проигрывать.
На арене кружились уже три змея — три плетения, которыми Павайка управляла одномоментно и делала это с удивительной для птенца легкостью, умудряясь при этом активно участвовать в представлении и изображать ужас перед атакующими ее чудовищами. Приходилось лишь догадываться, как трудно девочке поддерживать иллюзию естественности.
Музыка набирала темп, силу, страсть. Змеи резвились, то взмывая к куполу, то впиваясь в землю и разлетаясь тысячами сверкающих льдинок, чтобы через мгновение собраться вновь. Кружились вокруг пойманной в ловушку девочки, которая металась то в одну сторону, то в другую, не зная, как сбежать из ледяного кольца. Наконец Павайка, обессилев, уныло свернулась клубочком в оке бури. И полностью сосредоточилась на управлении потоками. Змеи мчались все быстрее. Вихрь становился плотнее.
— Должен быть хороший балл, — похвалила Аара. — Твоя дочь — удивительно талантливая девочка. Мы совершим преступление, если не сможем употребить это дарование на пользу кланов.
— Подождем Бриту.
Нихамаду замечание родственницы не порадовало, напротив, старшая леди Иньлэрт поджала губы, а в глазах мелькнул… страх? Или почудилось?
— Право, Ниха, ты думаешь, дитя какого-то полукровки лучше владеет магией, чем наследница благородного рода?
— Мастерство не зависит от происхождения, — вмешался Мерик.
Аара не успела возразить. Музыка оборвалась. Змеи застыли, слившись в сплошной купол, в центре которого, как птенец в скорлупе, темнел силуэт девочки.
Зрители, ошеломленные внезапным финалом, слегка запоздали с аплодисментами. Шквал рукоплесканий после нескольких секунд глухой тишины звучал оглушительно громко. Набирал силу… превращался в стук копыт, шум голосов, дробь подкованных сапог, лязг доспехов.