Но ведь в этом нет моей вины! Я честно хотела доверять и быть достойной чужого доверия. Не получилось — ни с первым, ни со вторым. У меня по-прежнему не достает сил, чтобы справится с наложенными жизнью обязанностями. Но каждый раз, когда я задумываюсь попросить о помощи, Рок тыкает меня носом в неприглядную правду: ты пешка, которую другие используют для достижения целей или удовлетворения амбиций.
«Ты закрыла сердце от мира».
Дракон сиял до того ярко, что слезились глаза. Мать — воплощение мудрости и спокойствия, добрая богиня, которая снисходительно терпит возню непослушных детей, что бы те ни вытворяли, а потому до дрожи пугал даже призрак ее неудовольствия: я невольно отпрянула, потеряла равновесие… очнулась четырехлетней девочкой в столовой Благословенного Дола. Нет. Четыре года было той, чьими глазами я сейчас смотрела на мир.
— …я хочу видеть Харатэль!
Няня Вивель ласково улыбается, но уголки губ у нее уже слегка дергаются: выносить многочасовые капризы не каждому хватит терпения и нервов, а маленькая эсса в то осеннее утро отличалась далеко не идеальным поведением.
— Юная леди, Альтэсса занята. Она не может сейчас уделить вам время.
Вивель огорченно смотрит на нетронутую тарелку. Когда я подрасту, узнаю, что няня в детстве пережила настоящий голод и с тех пор очень трепетно относится к еде, жалея о каждом выброшенном свиньям куске. Но ради любимой воспитанницы она идет даже против собственных убеждений.
— Если вам не нравится манная каша, я попрошу принести творог или блинчики.
— Я хочу видеть сестру!
Тарелка летит на пол. Будь в комнате Харатэль или Каттера, выдрали бы хворостиной, не посмотрев на статус эссы, да и вспоминают они про него, честно говоря, только во время официальных событий, в остальном не считаясь с моими желаниями. Но Вивель лишь растерянно теребит подол фартука. Добрая, она жалеет меня и никогда не ругает, как бы безобразно я себя не вела.
— Юная леди…
— Хочу! Видеть! Сестру!..
Прежде Югом правила моя мать. Я любила ее. Наверно. Королеве Солнца Нейс нечасто удавалось провести время со своими дочерями. Зато рядом находилась сестра — строгая, требовательная, но готовая всегда выслушать и ответить на любой, даже самый глупый вопрос.
Теперь Альтэссой выбрали Харатэль… и она также отдалилась. Не замечая заботы, которой юную леди старались окружить няня и наставники, я чувствовала себя брошенной, не нужной. Боялась, что Харатэль тоже исчезнет. Однажды уйдет и больше никогда-никогда не вернется…
— …Крис, заканчивай уже.
Мне внезапно четырнадцать. Медальон-артефакт крутится на цепочке, бликуя на солнце. Поворачивается то одной стороной, то другой, меняя грозного орла на коварного змея.
— Еще минуточку, — рассеянно отзывается рыжик, когда я начинаю сомневаться, слышал ли он мои слова вообще.
Все внимание мальчишки занято упражнением, которое ему задал Хорек. По честному говоря, белобрысого дракона зовут, конечно, иначе, но настоящее имя мне неизвестно, а Вивель притворяется глухой, едва я заговариваю о госте. Криса пытать и вовсе бесполезно — ему только дай повод напустить таинственности.
Хорек наведывается в Благословенный Дол редко, раз в два-три месяца, и не задерживается дольше, чем на пару дней, проводя их в покоях сестры, чьи визиты, удивительно, совпадают с приездом дракона. Мне кажется, первый коготь его недолюбливает. Лорд Ралет вечно хмурится, встречаясь с белобрысым в коридоре. Но когда я набралась смелости и спросила начальника стражи напрямую, он сухо посоветовал доверять окружению Альтэссы.
Обычно мне нет дела до гостей, но сегодняшним утром я Хорька по-настоящему ненавижу, потому что он отнимает у нас бесценное время, должное принадлежать мне и рыжику.
— Крис! Я ухожу! — раздраженно хлопаю кругляшом по скамье.
— Ага.
Чурбан бесчувственный, а еще якобы сенсорик! И ограничительный амулет носит для вида! Только хвастал, что читает эмоции как открытую книгу! Дурак бескрылый!
Злая и расстроенная, я бреду по саду. Яркие бутоны цветов, пение птиц, перегородившая тропу тонкая нить паутины — все вызывает раздражение.
Ноги сами выносят меня к реке.
Старая яблоня по-прежнему ловит «пальцами» речные течения. Она росла здесь еще до нашего рождения и останется, когда мы исчезнем. Я прижимаюсь спиной к нагретому солнцем стволу, обхватываю руками щиколотки и утыкаюсь лбом в колени.
Вечный раздолбай, который первым сбегал с уроков, когда он успел стать прилежным учеником?! Привили понятия дисциплине в школе боевых искусств? Крис сильно изменился за последние годы, стал ответственным, больше времени посвящал урокам, а не нашим совместным шалостям. Мальчишка повзрослел, пошел вперед, к будущему, а я, увязнув в настоящем, по-прежнему топталась на месте.