«Всё, что можно сделать для обитателей Лина», – продолжил адмирал мысленно. Впрочем, тут же честно признался себе: если бы Толгой отказался – настаивать бы не стал. Будущее колонии важнее… Но если можно проявить хоть немного гуманизма – Александр постарается.
Эпилог. Хранитель
Нет дерева красивее и мощнее зелёного дуба. При самых сильных ветрах грозно шумят ветви, но не склоняется ствол. На вершине развесистого дуба вьют гнезда птицы. Даже в глубине леса дуб высоко возносит свою зелёную крону. А вырастая на свободе, широко раскидывает густые крепкие ветви, покрытые зелёной жёсткой листвою. Но в то же время дуб – теплолюбивое и светолюбивое растение. Несмотря на свою силу, он дерево нежное, боится крепких морозов. Поэтому старейший маг обитаемых земель, Хранитель равновесия мира, величайший из друидов, сильнейший из чародеев, Мудрейший – имён и прозвищ за три столетия долгой жизни накопилось не счесть – старался приходить сюда каждые несколько лет. Это только кажется, что лесные великаны несокрушимы. На самом деле их здоровье – хрупкая чаша, которую легко разбить, но тяжело склеить.
Мужчина отогнал уже приготовившихся к пиршеству злых июньских комаров, прижался к тёплой шершавой коре и стал внимательно осматривать дерево внутренним взором: не завелись ли где-то жучки-древоточцы, не подкралась ли болезнь. Закончив, он прикрыл глаза и отдался воспоминаниям.
Подвальную лабораторию освещали лишь факелы и свечи: магические светильники давали помехи. Огромное, разделённое пополам решёткой помещение окутывал полумрак. Впрочем, хозяину он не мешал. Его и человеком-то давно можно было назвать с натягом, столько он уже провёл над собой изменений. Морщинистый сморчок с большими глазами без радужки бормотал, рассказывал и кромсал ножом очередную жертву, разложенную на лабораторном столе. Пленникам из второй половины комнаты свет тоже был особо ни к чему. Зная, хотя бы не видеть, что их ждёт. А наслушались они уже достаточно.
В лаборатории суетился никто иной, как бывший ректор Магической Академии Синклита. Старик подошёл к отмеренному богами пределу и бредил бессмертием, продлением жизни. Когда о его экспериментах, причём не только на рабах, но и на тайно пойманных свободных людях, и даже на некоторых коллегах, стало известно, сумасшедший маг бежал. Спрятался в лесу, отделявшем земли вольного города Лина от Королевств. Про него постепенно начали забывать, он же продолжил опыты. Теперь на невезучих путниках, одиноких или отставших от своего каравана. Или как сейчас, когда к его дому вышел отряд наёмников, угодивший в ловушку-путалку на торговом тракте.
Сегодня настала очередь молодого парня, на свою беду присоединившегося к отряду перед самым их последним походом. Нож летал и тыкал, парень уже не орал, а просто хрипел от боли… Впрочем, если подумать – не самая худшая участь. Первые жертвы колдун отбирал, пока у него не кончился запас женщин из какого-то идущего в Лин каравана. Опыт всегда длился сутки. Сначала людей заставляли спариваться, потом мгновенно наступала беременность. Женщина сначала живьём жрала партнёра, потом отдавала соки из себя. К моменту родов превращалась в высохшую мумию, которую плод разрывал изнутри. Но раз за разом итог экспериментатора не удовлетворял, а разнополый материал закончился. Хозяин приступил к «опытам по улучшению человеческой породы» напрямую.
Наконец жертва забилась в судорогах, утихла. Колдун щедро полил её эликсирами из десятка пузырьков. Вспыхнули линии пентаграммы. Тело окутала зелёная дымка. И раны начали затягиваться!
– Получилось! Получилось! – запрыгал вокруг стола чародей.
Договорить не успел. Прямо сквозь плиты пола проросли многочисленные побеги шиповника, пронзая и разрывая тело сумасшедшего колдуна. Миг – ломая стены и фундамент, к небу взвился могучий дуб, в ветвях как в колыбели бережно унося последнюю жертву удачного эксперимента.
Лахлан до сих пор каждый раз спрашивал себя: могло ли быть иначе? Проснувшаяся в нём сила Леса и Жизни в мгновение ока смела колдуна, а парня оставила в кровь разбивать кулаки о кору могучего дерева, поглотившего и дом, и темницу. Поглотившего вместе с теми из товарищей, которые ещё были живы. Управлять своими способностями Лахлан научился далеко не сразу. Каждый раз приходил к выводу: по-другому случиться не могло. И всё равно в следующий визит задавал себе тот же вопрос снова.
Заканчивались размышления всегда одним и тем же. Можно и нужно идти наперекор судьбе – но есть тропы, которые предопределены. Сложись иначе, не попади их отряд в ту ловушку – не родилась бы легенда о старейшем маге обитаемых земель, Хранителе равновесия мира, величайшем из друидов, сильнейшем из чародеев… Впрочем, если быть уж совсем честным, признался себе Лахлан и задумчиво погладил кору дуба ладонью, его история и триста лет приключений – и в самом деле ожившая сказка.