Милтрита тоже всё понимала. И в её глазах было столько тоски и боли, что Тарья не выдержала. Да, она раскроет свою тайну. Конечно, без лекарств и на ходу не справится даже маг из Академии Синклита, не то что недоучка. Но хотя бы облегчить страдания и попробовать подарить неделю жизни Тарья сможет. Уже открыла рот предложить… Когда послышались шаги. Первое мгновение сердце провалилось куда-то вниз: шли стражники, сейчас девчонку попросту прирежут, чтобы не мучилась и не задерживала. Но следом шагал караванный целитель!
По приказу целителя девочку от костра занесли в фургон, мужчина её осмотрел. Раздражённо высказал матери:
– Вы раньше послать за мной не могли? Обязательно надо доводить до крайнего случая?
К удивлению матери и заглядывавших из-за её плеча остальных, целитель достал из сумок стеклянный цилиндр со стальной иглой и несколько небольших запаянных стеклянных сосудов. Некоторое время хмурился, что-то прикидывал, а потом вскрыл два сосуда и смешал содержимое. Когда всё было готово, мужчина уколол девочку иглой, ввёл в вену содержимое цилиндра. Положил на рот что-то вроде небольшого листа. И лишь после этого Тарья ощутила ток магии, но слабый: целитель помогал лёгким и заодно сделал так, чтобы эфирные масла с листа потекли через рот в бронхи. Наверняка, будь у него под рукой сосуд для ингаляций – такой был у семейного целителя в графском доме отца – магия не понадобилась бы вообще.
– Дополнительный обогреватель я пришлю, загляну вечером. Из фургона больную не выносить. Станет хуже – немедленно звать меня.
И ушёл, что-то недовольно бурча себе под нос. Мать осела на землю, опёрлась спиной на колесо и беззвучно заплакала. Тарья усмехнулась: всё, если девочка выживет – Милтрита за своих благодетелей кому угодно горло перегрызёт. Каждому своя цена… Интересно, а на остальных тоже приготовлены свои ошейники? Додумать не получилось. Сердце внезапно резануло болью памяти: вспомнилось, как на её руках умирала младшая сестра, а ни Тарья, ни знахари не могли сделать ничего. Если бы к ним тогда пришёл этот целитель со своими загадочными снадобьями…
Дорога через Степь закончилась в месте, похожем на владение богатого дворянина. Большой кусок земли отгородили высоким забором из сетки, в дальнем углу высился большой трёхэтажный дом красного кирпича. Зимой смеркалось рано. Когда за караваном закрылись ворота и все выбрались из фургонов наружу, строение уже вовсю сверкало невиданными магическими огнями, щедро усеявшими оконные стёкла отблесками и зайчиками света. Как положено в крепком хозяйстве, в дальней части двора расположились с десяток длинных одноэтажных зданий, что-то вроде амбаров или складов. Впрочем, едва загорелись остальные светильники, Тарья поняла, что ошиблась. Нет, половина приземистых домов и в самом деле оказалась складами. Но в остальных были окна. И тоже сверкали стеклом!
Почти сразу дорожную охрану сменили люди из поместья. Новый начальник скупыми фразами объяснил:
– Вы будете жить здесь, – ткнул он пальцем в сторону низких домов. – Ужин, мыться и спать.
И ушёл. А Тарья и остальные, один за другим, потянулись к домам. Оказалось, что возле каждого входа стоял слуга. И как только в доме заканчивались свободные койки, он закрывал дверь и махал «идите дальше».
Обстановка внутри и отношение тоже удивили. Для начала сытно накормили, каждому выделили свой лежак с тюфяком и одеялом. Женщин разместили в одной половине, мужчин через ширму до потолка – в другой. После плотного ужина и от тепла все расслабились, начались разговоры, пока охрана не видит. Тарья напряглась: не могут здешние хозяева быть настолько глупы, чтобы оставить гостей без присмотра. Через какое-то время догадка подтвердилась. Несколько мужиков затеяли свару на пустом месте, кто-то кому-то дал в морду. Та самая тётка, которую ещё в начале пути Нэрсис прогнала из фургона, устроила скандал. Потребовала от Милтриты, чтобы «соплячка убралась от печки, нечего мелюзге хорошее место занимать». Сразу же возникла стража, скандалистов увели. Отточенное годами чувство травленого зверя подсказало Тарье, что больше их никто не увидит.