Утром агент пожал товарищам руки, тепло пожелал:
– Удачи вам.
И ушёл обратно в лес. Разведчики же поторопились выехать на тракт, пока он безлюден. Дорогой это назвать было сложно, скорее «направлением интенсивного движения». Разбитая грунтовка с глубокой колеёй от телег, сильно воняющая навозом – его, похоже, не убирали вообще. Но лошади могли идти спокойно и быстро. Когда стали попадаться другие путешественники и повозки, скорость оставалась достаточной.
К обеду они добрались до края графства. Даже без сторожей граница была видна чётко: после невидимой черты убитая грунтовка превращалась в гладкую, засыпанную щебнем небольшую насыпь и дорогу поверх. Причём строили всё грамотно, местами насыпь прорезала труба для оттока дождевой воды. Там, откуда земляне въехали, по обе стороны дороги были вкопаны два кривых некрашеных столба. Рядом покосившаяся хижина, где сидели четверо стражников. Пятый стоял и устало собирал медяки дорожной пошлины за пересечение границы. Через десяток метров второй пост соседнего графа. Столбы с двух сторон дороги ровные и крашенные, домик аккуратный из кирпича. Стражей шестеро, причём досматривают сразу трое, а их товарищи отдыхают в тенёчке: и на помощь, если что, успеют, и наверняка через какое-то время поменяются с тройкой на дороге. Поэтому глядели стражники внимательным свежим взглядом. Не поленились просветить тюки амулетом для поиска запрещённых товаров. Проверили прицепленные сзади каждой лошади мешки, куда должен ссыпаться навоз.
– Такое ощущение, что мы из России никуда не уезжали, – хмыкнул Антон. – У нас там тоже можно было границу области или района по асфальту определять и по расхлябанности гаишников.
Стражник, было, прислушался, но ничего не понял: говорили на имперском койне и потому говорили свободно. В управлении решили, что общаться внутри семьи им всё равно придётся, но русский намного более распространён. Да и с нэрлих тоже общались на русском. Его могут и узнать. Разведчики обоими государственными языками владели одинаково, зато койн за пределами общины завтрашних был в основном языком техники и науки. Вне колонии его вообще изучали лишь шаманы и немногие степняки. К тому же, играли разведчики выходцев откуда-то с юга. А на южной половине континента, в отличие от севера, сохранилось немало языков кроме всеобщего – пусть и распространено каждое такое наречие было лишь в границах своего графства. Стражник, не пытаясь разобрать, сказал на общем:
– Пошлину.
Получил медяки и перенёс внимание на ехавшую следом телегу.
Постоялый двор, до которого они добрались уже почти в сумерках, был очень богатым. Трёхэтажная чисто каменная постройка с высоко приподнятой остроугольной черепичной кровлей. Окружена таким же солидным и крепким забором: без преувеличения настоящая крепость, способная выдержать нападение целой шайки разбойников. Над воротами висел знак гильдии трактирщиков. Нэрсис посоветовала:
– Подходящее заведение. Предлагаю остановиться здесь.
И посмотрела на мужа. Нэрсис опыта имела больше остальных… Но командир должен быть один. Так что и дальше она станет только предлагать, а решение оставаться за Антоном.
– Согласен.
Крепкие дубовые створки ворот были почти сплошь обиты железом. По светлому времени ещё не заперты, лишь притворены так, что между ними оставалась щель шириной в две ладони. Тяжёлая колотушка в виде головы быка висела возле них на цепи. Все спешились, глава семьи постучал, ухватившись за рога.
– Кого там принесло?
– Постояльцы.
И не дожидаясь разрешения, вошёл. За ним, ведя коней в поводу, остальные. Внутри дом и подворье тоже производили впечатление. С десяток сараев, отдельная конюшня. Опоясывая верхнюю часть стены, тянутся по периметру под крышей лепные украшения. Под самым орнаментом расположился ряд окон третьего этажа. Расстояние между третьим и вторым этажами было значительно больше, чем расстояние между третьим этажом и началом кровли. Но если на втором этаже окна широкие, то внизу узкие щели. Дверь, ведущая в дом, напоминала ворота: в неё, наверное, мог свободно въехать нагруженный доверху воз. Тоже из дуба и обита железом.
Во дворе ковырялась пара работников. С любопытством посмотрели на приехавших, но навстречу пока не поспешили. Не заплатил – ещё не постоялец.
– Хозяин где?
– В трапезной смотри.
Антон кивнул детям – останетесь здесь с вещами. Старшие вошли в дом. В нос сразу ударили крепкие запахи жира, чесночной подливки и недавно испечённого хлеба. Стены комнаты были обшиты до самого потолка деревом, которое покрывала резьба и живопись: сплошь женщины, занимающиеся пряжей, шитьём, ткачеством. Так же поступили и с потолками. Но если на стенах краску явно время от времени подновляли, то потолок не трогали с первого дня, всё облупилось и поблекло. Антон хмыкнул. Мотель для дальнобойщиков или средневековая гостиница для караванов и возчиков – разницы никакой. Если по земным меркам картины были абсолютно целомудренные, то для местных вполне могли поспорить с эротическими постерами и фотографиями полуголых девиц.