Однако в деле обоснования отказа от принципа самоопределения наций новая политическая элита столкнулась с определенными трудностями. Оказалось невозможным просто заимствовать идею «державности» у своих политических противников - шовинистов. Попытки С. Станкевича и С. Шахрая пойти по такому «легкому» пути продемонстрировали его тупиковость: выяснилось, что идея «державности» у оппонентов российской «демократической» политической элиты не выступала в качестве самостоятельной идеологемы, а была неразрывно связана со всеми остальными элементами их идеологии.
В эклектичную популистскую «идеологию» Жириновского идею «державности» еще можно было встроить, но «демократическая» элита нуждалась в самостоятельном - «демократическом» - обосновании идеи неприятия принципа самоопределения наций.
Кроме того, обоснование такого неприятия внутри страны надо было как-то увязать с признанием его в сфере внешней политики - тем более, что право наций на самоопределение является принципом международного права.
Между тем, «демократическая» публицистика все предшествующие годы занималась как раз обратным: разработкой, пропагандой и насаждением в массовом сознании аргументов в пользу права наций на самоопределение. Таким образом, хотя и сформировался социальный заказ на обоснование отказа от права наций на самоопределение (во внутриполитической жизни), он не мог быть быстро и эффективно удовлетворен.
Неудивительно, что первые призывы отвергнуть самоопределение наций (в 1992 г.) не были никак подтверждены теоретически, а ряде случаев (например, Гавриилом Поповым) прямо выводились из политической целесообразности - и даже не столько из политической целесообразности, сколько из сиюминутной политической выгоды. Однако непонимание такого подхода в «демократической» среде и резкий отпор даже среди союзников побудил российскую властвующую элиту со второй половины 1992 г. пойти по пути поиска таких теоретических «обоснований» возможности отказа от права наций на самоопределение, которые не покушались бы на «демократический» имидж новой власти.
Четырьмя моими коллегами по Центру новой социологии и изучения практической политики «Феникс» под руководством Екатерины Милиевской с 1992 по 1998 г. проводился мониторинг таких публичных выступлений против принципа права наций на самоопределение, в которых содержалась какая-либо аргументация против этого принципа. Разумеется, нельзя было отследить все выступления подобного рода, но для целей выявления динамики (в частности, по годам) результаты мониторинга вполне репрезентативны.
Итак, в 1992 г. группой Милиевской было зафиксировано всего 49 таких выступлений (еще раз обращаю внимание на то, что речь идет только о таких выступлениях против принципа права наций на самоопределение, под которые подводилась хоть какая-то теоретическая база), из которых лишь 15 принадлежало «демократам». В 1993 г. общее число зафиксированных случаев увеличилось уже до 226, при том, что «демократы» дали почти половину - 120 случаев. В 1994 г. группа зафиксировала уже 561 случай, причем на «демократов» пришлось уже 302 случая, то есть несколько больше половины. В 1995 г. было зафиксировано, соответственно, 816 и 427 случаев, в 1997 г. - 1224 и 640, а в 1998 г. - 3688 и 1672 случая. В 1999 г. мониторинг был прекращен, поскольку даже данные предыдущего года удалось обработать лишь к лету 1999 г. и, таким образом, стала очевидной физическая невозможность далее отслеживать выступления подобного рода. Говоря иначе, на публичной политической арене всего за 6 лет право наций на самоопределение превратилось в объект постоянной критики, шельмования, а его противники превратились из маргиналов в «мейнстрим».
Изучение данных мониторинга позволило установить также, что с 1992 по 1994 г. аргументация противников права наций на самоопределение из «демократического» лагеря не претерпевала никакого обогащения, а с 1995 по 1998 г. эта аргументация во все возрастающих объемах подвергалась расширению за счет инкорпорирования «патриотических», шовинистических, националистических и ксенофобских идеологем. В 1998 г., по данным мониторинга группы Е. Милиевской, было уже практически невозможно отличить выступление против права наций на самоопределение, сделанное номенклатурным «демократом» от аналогичного, сделанного номенклатурным «патриотом». Сама группа проводила такое разделение исключительно по формальному признаку партийной и/или идеологической принадлежности, специально оговаривая условность такого разделения.