— Ложись на спину, упрямая девчонка!
Соломенный матрас громко захрустел, когда Рей села на него. На мгновение она задумалась, почему же так охотно, так бессмысленно раздвигает ноги. Затем она поняла, что так же иррационально, как его забавляла её строптивость, ей нравилось его дразнить. Это напомнило ей о том, как он дёргал её за волосы в детстве, высовывая язык, когда она заливалась слезами.
Теперь его влажный язык ловко работал в ложбинке под её горлом. Бен наклонил голову и укусил молочно-белую кожу над её соском, откинув челюсть и вобрав полный рот плоти между зубами. Когда они погрузились ей в кожу, Рей тихо завыла в потолок. Как огромный кот, барон лизал следы укусов в качестве извинений, его язык был шершавым и грубым.
Его рука скользнула вниз по её животу и между ног, на мгновение замирая. Рей было больно; его пальцы причиняли ей боль, когда он двигал ими в поисках чего-то. Через несколько мгновений боль утихла, и он, казалось, нашёл то, что искал. Тяжело дыша, барон засунул мокрые от её соков пальцы в рот и с наслаждением облизал их, а затем снова опустился между их телами.
Поморщившись, Рей пошевелила бёдрами, когда он всерьёз надавил на неё. Её дыхание перехватило, когда Рей наблюдала за странным продвижением его члена в её тело, её острый подбородок опирался на грудь. Когда Рей приподнялась, она увидела только его покрасневшую грудь. Она запомнила странные следы и веснушки на теле Бена, когда он двигался над ней, мышцы на его массивных руках напрягались.
Было бы неестественно для неё сидеть верхом на нём, как на лошади.
Мужчина должен лежать на женщине, — предупреждала Церковь. Церковь также запрещала блуд, а это было именно то, чем они занимались. И всё же она не могла утолить жар в животе, когда представляла, как он повинуется ей, лежит на спине и смотрит на неё тёмными похотливыми глазами.
Рей не привыкла, что вокруг так много людей. Невозможно было о них не знать — она слышала их через открытое окно, сквозь тонкие стены. Она знала, что они тоже слышат их — движущаяся солома матраса, всхлипы и крики Рей, рычание Бена, шлепки его мокрой кожи о её кожу, когда он приступил к соитию.
Она зажала рукой рот. Её зубы до крови впились в ладонь, когда она ещё сильнее стиснула их. Барон был похож на дикое животное во время гона. Кость у основания живота резко столкнулась с верхушкой её лона. Рей ожидала, что будет больно, но боли не было. Девушка сдавленно всхлипнула в ладонь.
Барон вздрогнул и поднял голову. Короткая, дразнящая улыбка пересекла его вытянутое лицо, и он схватил Рей за бедро, направив его так, чтобы он мог тереться о неё снова и снова, его бёдра вращались и били её. Это было болезненное наслаждение, от которого захватывало дыхание. Рей была не более религиозна, чем того требовали социальные нравы, но в тот момент она чувствовала себя ближе к Богу.
У Бена, должно быть, был похожий квазирелигиозный опыт. Он впился в паутину кожи и мышц между её плечом и шеей, и вбивался в неё так сильно, что её зубы стукнулись друг о друга, барон застонал, как последняя шлюха, оставляя синяки на коже Рей, его бёдра конвульсивно дёргались.
— Матерь Божья!
***
После столь жаркого соития было до странности интимно просто лежать обнажёнными рядом друг с другом. Рей вспомнила, как они вместе купались в реке, когда были детьми, плескались в спокойных водах и валялись на тёплых скалах. Голые и невинные, их мокрая кожа сохла на солнце.
Теперь часть его тёплого белого тела сочилась между её ног и высыхала на бёдрах.
— Ты не должен был… — Рей не могла подобрать слова для того, что он сделал. Она знала, что его спина выгнулась, как будто могла сломаться, а лицо исказилось в агонии. Она почувствовала жар в животе, такой же горячий, как и её позорное возбуждение, но чуждый её телу. — Ты мог зачать ребёнка!
Бен рассмеялся, его дыхание стало прерывистым.
— Я — барон. Мой долг — зачать сыновей.
— Сыновей, а не бастардов.
Бен пожал плечами, проводя своей огромной лапой по вспотевшей груди.
— Ублюдки всё равно сыновья. Вильгельм бастард завоевал Англию.
Рей нахмурилась, натягивая одеяло на себя. Оно было грубым и тяжёлым — тёплым, но не роскошным.
— А что, если я подарю тебе дочь?
Бен снова рассмеялся, удивлённый её упрямством. Он перевернулся, прижимая хрупкое тело девушки к кровати с игривым, низким рычанием. Его зубы впились в основание её трепещущего горла.
— Тогда я буду держать тебя голой и на спине до тех пор, пока ты не родишь мне сына.
Комментарий к Глава 5
Вот и новая часть :3 Бен приступил к осуществлению своего коварного плана. Как считаете - искренне ли он любит Рей или просто же решил воспользоваться?
========== Глава 6 ==========
Рей никогда не сидела спокойно, пока солнце светило высоко в небе. Она работала всю свою жизнь. Ей пришлось, чтобы хоть как-то выживать в доме Ункара Платта. Было донельзя странно сидеть в маленькой каморке и не работать. Рей справедливо полагала, что теперь зарабатывает себе на жизнь другим способом — сейчас она заработала дважды, прежде чем барон облачился в свои тёмные одежды, почти по-отечески поцеловал её в лоб и потопал вниз по скрипучим деревянным ступенькам.
Когда выносить скуку уже не было сил, Рей спустилась по узким ступенькам сама, цепляясь за стену. Она выросла в глиняном покосившемся домике, прижатом к земле. Высота же этого дома была пугающей.
Иссохшая старуха перехватила Рей на полпути вниз по лестнице. Когда девушка поравнялась с ней, то увидела, насколько мала и хрупка была эта женщина.
— Вы — жена кузнеца?
— Да, — женщина оглядела Рей с ног до головы. — Вы — любовница молодого барона?
Рей никогда не слышала этого слова, кроме как от Бена. Когда это говорил он, у неё приятно тянуло в животе. Около минуты она не могла выдавить ни слова, её щёки горели от смущения. Почему-то Рей думала, что её позорная тайна так и останется тайной.
Наконец, она выдавила, запинаясь:
— Меня зовут Рей.
— Тогда я буду тебя так называть. Можешь звать меня Маз! — Женщина мотнула головой в сторону. — Спускайся на кухню. Думаю, ты проголодалась.
Нарезав хлеб и сыр в тусклой, дымной кухне, Маз бросила через плечо:
— Я знаю Бена с тех пор, когда он ходил пешком под стол.
Рей задохнулась от негодования. Она никогда не слышала, чтобы кто-нибудь называл его по имени; её потрясло, что жена этого кузнеца использует его.
— Вы были его няней?
— Нет, — Маз поставила на стол деревянный поднос с хлебом и сыром. — Я слишком стара для этого и слишком стара для того, чтобы заботиться о своей репутации. Вот почему он привёл тебя сюда.
Сгорбившись, Рей оторвала кусок хлеба. Теперь он превратился в пыль у неё во рту. Она не думала ни о репутации кузнеца, ни о репутации его жены. Она жалела только себя. Жизнь с прославленной шлюхой в их доме, несомненно, запятнает их доброе имя.
— Ешь! — Маз указала на сыр.
Рей намеренно не касалась сыра. Она опустила голову. Сыр был намного дороже, чем она привыкла. Она прожила на каше и воде большую часть своей жизни.
— Старый барон тоже никогда не заботился о том, что подумают люди, — через некоторое время пробормотала Маз. — Он женился на дочери бастарда. Богатого бастарда, но бастарда.
Рей болезненно сглотнула. У неё пересохло в горле.
— Он и тебе дал свободу?
— Нет, — Маз сказала это как бы между прочим. — Я купила её.
Рей ошарашено моргнула, откладывая хлеб в сторону. Любопытство и надежда вспыхнули в груди девушки, хотя у неё не было денег, чтобы говорить о таком благоприятном варианте.
— Как?
Маз не ответила на её вопрос.
— Кажется, ты хочешь быть полезной. Ты можешь помочь здесь или внизу в кузнице.
— В кузнице? — Рей сдвинула брови. — Конечно, это…
— Тебе всё равно, не так ли? — Маз прервала Рей недвусмысленным тоном.
Рей резко захлопнула рот. Она предполагала, что нет. В ней больше не было ничего приличного — она была незамужней женщиной, жила одна и спала с бароном.
***
Рей научилась быть полезной. Она бегала по поручениям Маз — заблудившись в лабиринте грязных улиц Йорка — нагруженная рулонами ткани, яйцами, рыбой и мукой. Она подметала лавку и разогревала кузницу для молчаливого, странного человека, который был добр к ней, но редко говорил. У него был ученик, темнокожий, добрый мальчик, который, казалось, не знал, почему она живёт на чердаке дома.