Я беру меню и листаю его.
— А язык в вишневом соусе или жареный фазан с вареньем из клубники… Слабо?
Ника заливается смехом.
— Надо же. Фазан с вареньем! Никогда не думала, что так бывает. Надо обязательно попробовать это в следующий раз. Придем сюда еще, Аврора?
— Придем! Обязательно придем! — Я верю в это так же твердо и непогрешимо, как в то, что Земля вертится вокруг Солнца. И что сегодня на дворе стоит лето.
— Отлично! Это мне нравится. Давай еще закажем бутылку вина. А то сидим и не пьем. Непорядок! Это надо исправить.
— Может, обойдемся и так? — Я боюсь, что Ника потеряет чувство меры. Когда она в азарте, ее очень трудно остановить.
— Не глупи, Аврора! Чего сидеть и скучать, посмотри, вокруг одни постные рожи. — Народу в зале, выдержанном в сине-белых тонах, действительно немного. Мы сидим в ресторане европейской кухни с чарующим названием: «Дары Средиземноморья». Напротив нас молодая пара сосредоточенно жует, уткнувшись в свои тарелки. У нее плоское, как сковородка, лицо и худые ключицы, выпирающие из бледно-желтого платья. У него — физиономия, словно повернутая набок. Асимметричное лицо и чуть миндалевидные глаза. Рожи действительно постные. Постные и скучные.
— Она, как камбала, — плоская, — громко шепчет мне Ника. — А он — вытянутый, как морской конек.
— Точно.
Посредине зала расположен огромный аквариум, в котором переливаются всеми цветами радуги диковинные рыбы. А мерное колыхание темно-зеленых водорослей напоминает качание летней травы под порывами ветра.
— А помнишь, — Ника отодвигает тарелку с недоеденной рыбой и опирается локтями о стол, — как мы на даче плавали в реке, а ноги у нас запутывались в водорослях. Так было страшно, я еще кричала, что меня тащит водяной.
— Это я тебя пугала. А ты верила. Я говорила, что в реке сидит старый страшный водяной и опутывает своей бородой ноги маленьким непослушным девочкам. Я боялась, что ты слишком далеко заплывешь. Ты меня не слушалась и сразу плыла на середину речки. А я тебе кричала: «Ника, вернись назад, а то тебя водяной утащит!»
— Ника, вернись назад! А то тебя водяной утащит! — громко повторяет за мной Ника.
Сидящая напротив нас пара отрывается от своих тарелок и смотрит на нас. Во все глаза. Равнодушно. Изучающе.
— Привет! — машет им рукой Ника. — Давайте познакомимся! Меня зовут Ника! Идите к нам.
— Ты сошла с ума, — хватаю я ее за руку. — Остановись!
— Да брось! Поболтаем с людьми.
К моему удивлению, пара садится к нам. Ника заказывает две бутылки красного вина. Мужчина чопорно представляется коммерсантом из Нового Уренгоя. А дама после некоторой запинки — его женой. Мы с Никой многозначительно переглядываемся.
— Алексей Николаевич.
— Ольга Игоревна.
— Я — Ника. А это моя сестра — Аврора.
— Аврора! Красивое имя. Богиня утренней зари.
Я невольно морщусь. На мое имя всегда обращают внимание. Оно такая же экзотика для наших широт, как павлин или носорог.
— А Ника — богиня победы.
Про себя я отмечаю, что для бизнесмена он неплохо подкован в вопросах греко-римской мифологии. Что довольно странно.
— Кто ж вас, девочки, назвал такими божественными именами?
Мы с Никой, не сговариваясь, одновременно прыскаем.
— Папенька. Он когда-то был помешан на богах и героях.
— А его часом зовут не Аполлон? — острит Алексей Николаевич.
До Аполлона нашему папаше далеко.
— Нет, — говорю я.
— А жаль! Тогда вас звали бы Аврора Аполлоновна и Виктория Аполлоновна. Замечательное сочетание.
— Простите, а где это Новый Уренгой? На Дальнем Востоке? — задает вопрос Ника.
Мужчина поднимает брови. Кажется, он искренне удивлен, что кто-то не знает, где находится Новый Уренгой.
— Нет. В Сибири. Ненецкий округ знаете?
— Ага, — кивает головой Ника. — Знаю. Даже бывала там.
Я незаметно толкаю ее под столом ногой. Она в ответ — тоже.
— А рядом Ханты-Мансийский округ. Любопытный народ эти ханты-манси.
— Ага! Любопытный!
Не замечая Никиной иронии, Алексей Николаевич начинает вдохновенно рассказывать о своей работе, о ханты и манси, о том, что морозы там иногда зашкаливают за минус пятьдесят, и тогда смерть от обморожения — привычное дело. Мы узнаем кучу полезных сведений о географии края, нефтяных месторождениях, местных обычаях и так далее. От этого винегрета у меня начинает кружиться голова. Ника тоже притомилась. И только камбала внимательно слушала «Сказание о земле сибирской», которое она, наверное, уже знала наизусть.
Заиграла музыка.
— Разрешите пригласить вас на танец, — обратился к Нике новоуренгоец.
— Разрешаю. — Ника встает и откидывает рукой волосы назад. — Люблю танцы-шманцы.
Музыка звучит нестройно, как разлаженное пианино. Но от Ники — глаз не оторвать. Она всегда была удивительно пластична. В детстве ходила в хореографический кружок и мечтала стать балериной. Мечта развеялась, как пепел потухшего костра, но кошачья грация осталась. Я любуюсь Никой.
— Как она красиво танцует! — вырывается у меня.
Камбала кривит рот. Она недовольна тем, что ее муж или не муж танцует не с ней, а с другой девушкой. Досада и раздражение так и написаны на ее лице. Вблизи видно, что она уже немолода. Просто умело наложенный макияж скрывает истинный возраст. Я неожиданно думаю о том, что большинство людей настолько скучны и неинтересны, что их мелкие чувства и страстишки так и выпирают наружу. Им даже не хватает ума и такта скрывать их.
Ника с Алексеем Николаевичем возвращаются к нашему столику.
— Вы отлично танцуете, — рассыпается в комплиментах сибирский коммерсант.
Камбалу перекашивает от злобы. А мне безумно смешно.
Алексей Николаевич наливает вино в бокалы и продолжает потчевать нас рассказом о своей жизни:
— Я никогда не думал, что буду жить и работать в таких условиях. Ведь я коренной москвич. Закончил французскую спецшколу. — Вот откуда у него сведения о богах и богинях, мелькнуло в моей голове — … Но после того, как умер мой брат-близнец…