Стоило ноге девушки коснуться первой ступеньки, как раздраженный крик всего этажом ниже заставил ее замереть:
— Нет, прошу тебя… — Адалин сразу узнала в нем фон Миллера, спокойного, расслабленного, но словно немного выбитого из колеи и обескураженного. — Приди в чувство и дай мне пройти!
— Прошу вас, господин… — взмолилась знакомая Адалин, горничная Агата. Неудивительно, что Адалин так и не получила свой перекус, а ведь служанка отправилась за ним довольно-таки давно. — Подумайте о моем предложении. Я всегда готова, только скажите!
— Не заставляй меня отсылать тебя прочь, — рявкнул феодал, и, судя по сдавленному писку Агаты, он просто отодвинул женщину в сторону, дабы пройти мимо.
Адалин уже было кинулась к массивной красной бархатной занавеске, за которой без труда можно было бы спрятать целого слона, но громкий, отчаянный рев горничной выбил девушки из колеи, заставляя снова замереть и прислушаться.
— На все ваша воля, господин! Только не отправляйте меня прислуживать ей… Это невыносимо! — по сдавленному, едва различаемому голосу Адалин догадалась, что девушка упала на колени и буквально зарылась носом в пол. Или, что еще хуже, в обувь фон Миллера! Последняя гипотеза, совершенно невероятная и до ужаса странная, подтвердилась, когда по небольшому пространству эхом разлетелись чмоки, чем-то напоминающие те, что производятся, когда слишком рьяно кто-то в церкви целует Библию.
«Дьявол! Она целует его обувь!» — догадалась Адалин, все еще совершенно не воспринимая происходящее. И все же руки предательски задрожали, а кровь хлынула от лица…
Девушка чувствовала себя так, будто подглядывает в дверную скважину чьей-то спальни, но странное внутреннее упрямство не давало ей уйти, она желала узнать всю правду.
— Агата, приди в чувство! — раздраженно протянул землевладелец, и снова Агата издала странный, сдавленный вопль, а после хрустнуло дерево и застучал сервиз. Мужчина поднял ее и усадил на стол, никак иначе. — Куда мне еще, по-твоему, деть тебя? На меня работает много людей, все при работе. Личной помощницей ко мне ты не пойдешь, сама понимаешь почему…
— Но, Людвиг… — взмолилась заплаканная Агата, обращаясь к своему хозяину по имени, чего не могла себе позволить даже Адалин. И дело не только в приличиях, а в нормах морали – звучало это уж слишком лично и интимно.
— Тс-с! — заткнул он ее, не проявляя ни капли понимая и снисхождения. Фон Миллер был непоколебим в своем решении, озвучив его резко и холодно:
— Не заставляй меня передумать на этот счет! Стоит моей будущей жене хоть раз пожаловаться, и я больше не буду добрым. Ты меня знаешь…
Адалин и глазом моргнуть не успела, как каблуки обуви фон Миллера застучали по деревянной лестнице. Каким-то немыслимым чудом девушке удалось за считанные мгновения забежать за ширму. Благо, извечная темнота коридоров способствовала уединению.
Адалин подождала, пока фон Миллер пройдет как можно дальше, а Агата закончит плакать и спустится вниз. Только после этого девушка продолжила свою экскурсию, не желая догонять феодала и объясняться.
— Хм… — упершись в высокую резную дверь, чем-то напоминающую по стилю и лепке ту, из столовой, Адалин долго не решалась войти внутри. Она ощущала странную, непреодолимую тягу оказаться внутри, будто там ее место. Там что-то важное…
И все же, набравшись смелости, девушка таки вошла внутрь, замерев от нахлынувших эмоций и странных, граничащих с экстазом ощущений. Бесчисленные стеллажи книг метра четыре в высоту увлекли Адалин на добрые часы. Она жадно изучала корешки, радуясь тому, что тайно от семьи мало-мальски обучилась грамоте. Но среди крестьян было радостью достать хотя бы одну книгу, здесь же их было миллионы!
— «Изысканные десерты», — именно на кулинарии Адалин остановилась и без разрешения достала розовую книгу с золотистой надписью.
Зона для чтения располагалась около широкого панорамного окна с видом на лес и крестьянскую деревню. Устроившись поудобнее на ковре с высоким ворсом, Адалин, словно ребенок, бережно и трепетно открывала каждую страницу, узнавая все новые и новые сладости, о которых и мечтать не могла: мороженое, рахат-лукум, желе… Девушка подолгу изучала рисунки, после чего представляла, какими они могли быть на вкус.
Ноги затекли, и Адалин позволила себе откинуться назад, разглядывая зелено-белый орнамент на форзаце. Как вдруг что-то болезненно впилось ей в шею и плечи, словно острое лезвие или осколок… Девушка вскрикнула и подпрыгнула на ноги, но вместо холодного оружия нашла в ковре крупные затерявшиеся золотые чешуйки.