— Выбирайте! — распахнув створки встроенного в стену шкафа, фон Миллер открыл взгляду Самсона Фолка выбор оружия лучше, чем в любой дорогой лавке. — Пусть это будет ваше решение.
Библиотекарь придирчиво осмотрел каждую пару кинжалов, дотошно опробовав острие на прочность.
— Эти! — указав пальцем на самые изысканные, с золотой ручкой и громоздким драгоценным камнем, Фолк схватил его в руки и тут же кинулся на противника. На совершенно безоружного, собирающегося сражаться честно!
Фон Миллер успел прогнуться, когда кончик кинжала пролетел всего в паре миллиметров от его лица, срезав прядь волос. Умелыми, отученными движениями феодал отвел противника в сторону, выхватывая и свое оружие с подставки.
Наконец оба были вооружены.
Дуэли, казни, смерти от болезней были чем-то естественным, неотъемлемым в жизни Адалин. Она видела это каждый день, чувства постепенно притуплялись. И вот уже новые казненные на центральной площади не вызывали слез как в детстве, а лишь досадную печаль и дикое нежелание повторения их судьбы.
Сейчас же все было иначе. Девушка как никогда хотела благоприятного исхода для обоих мужчин, хоть библиотекарь и повел себя совершенно не по-мужски.
Напади он на безоружного среди других мужчин – его бы сразу осудили и при случае победы считали бы ту нечестной.
Фон Миллер сражался, словно прошел не одну войну, его техника была совершенной, а движения точно отлаженными. Когда Самсон Фолк едва удерживал шпагу, почти не двигаясь с места и лишь защищаясь, а не нападая.
— Последнее предупреждение, — холодно отчеканил землевладелец. — Откажись от Адалин, и я отпущу тебя с миром. Никто не узнает о происходящем в моем замке.
Адалин удивилась, нахмурившись. Откуда в фон Миллере столько благосклонности! Все мужчины округи мечтали похвастаться поверженным противником. Сдайся кто-то добровольно – поднимут на смех. Феодал предлагал старику достойный выход из ситуации: жизнь и остатки чести. Но Фолк был слишком глуп и напыщен, чтобы это признать.
— Ни за что! — задыхаясь и хватаясь за бок, закричал библиотекарь, после чего не удержал шпагу, и та скатилась к его ногам. Фон Миллер бросился к нему, но старик просто поднял с постамента старинную антикварную вазу с нарисованными на ней лилиями и кинул в голову мужчине. За ней полетели и горный хрусталь небывалой красоты, а также столовые приборы.
Как бы странно это ни выглядело, фон Миллер умело пикировал выпады. Секунды не прошло, как шпага его коснулась груди Фолка, но он не спешил ее пронзить, зачем-то замерев:
— Последний шанс, — сквозь зубы прорычал феодал. — Несмотря на то, что разбил то единственное, что осталось мне от матери.
— Ну уж нет! — саркастично рассмеялся Фолк, нагибаясь за своей шпагой. — У вас кишка тонка, господин…
Но не успел он коснуться рукоятки, как все было кончено. Глаза библиотекаря Самсона Фолка в последний раз широко распахнулись, а на губах застыла улыбка.
Вскочив на ноги, Адалин подбежала к мужчинам, не глядя на осколки под ногами. И снова знакомый вкус желчи во рту предшествовал внезапному головокружению. Девушка оперлась руками на стеклянный столик, стараясь удержаться на плаву.
Ведь виной всему не упёртый старик, а она сама… Именно она стала причиной смерти.
— Адалин! — только и услышала девушка встревоженный голос фон Миллера, прежде чем окончательно потеряла власть над своим телом и сознанием.
Часть 6
Очнувшись, Адалин, еще не открывая глаз, почувствовала сильный, резкий аромат роз. Будто те заполнили собой все пространство вокруг, вытесняя из легких кислород. Кроме того, вдохнув полной грудью, девушка узнала четкий запах мяты. Она без сомнений понимала, кому он принадлежит и что этот кто-то непосредственно сидит рядом, у постели.
— Я знаю, что ты очнулась. Твое дыхание изменилось… — мужская массивная ладонь властно, но бережно скользнула по щеке Адалин, заставляя ее предательски
вздрогнуть. Больше не было смысла играть роль спящей. Адалин тяжело вздохнула, открыла глаза и тут же замерла… Фон Миллер был ближе, чем она предполагала. Всего лишь в паре сантиметров от ее лица. — Как ты себя чувствуешь?
Комната и вправду оказалась заполнена алыми цветами… Но разглядеть их было крайне сложно за фон Миллером, который словно нарочно заполнял собой все пространство, заставляя девушку смотреть лишь на себя.
— Нравится? — продолжил феодал, проследив за тем, с каким интересом его невеста рассматривает цветы. Знал бы он, что дело не столько в их безумной красоте и умопомрачительном аромате, как в желании хотя бы взглядом сбежать от преследований землевладельца. — Они из моей теплицы. Я прикажу горничную каждый день приносить их в нашу спальню.