Казалось, звёзды взорвались в глазах. Я захныкала.
А на поляне было жарко: Мартен отбивался как мог. Звенел его топор, тяжелое дыхание вырывалось изо рта.
Рухнул один, вскрикнул другой. Потом ещё один, четвёртый.
Последний мужчина внезапно отбросил оружие и побежал. Не добравшись всего ничего до теней упал с топором в спине.
Мартен подошёл к лежавшему, с чавканьем вытащил топор и сплюнул на тело: «Это мой оборотень!»
Он обернулся ко мне, и я в ужасе отпрянула. Передо мной был не охотник, а бог войны. Светлые глаза горели огнём, лицо, покрытое кровью, смотрело с такой бешеной злобой, что у меня даже шерсть встопорщилась.
Он шёл неторопливо, поигрывая топором, которое, оказывается, могло стать грозным оружием в умелых руках. В бликах угасающего костра было видно только половину лица, вторая скрывалось в тени. Жёсткие складки залегли у рта.
Он поднял руку и метнул в мою сторону свой адский инструмент. Я зажмурилась.
Мамочки! Рядом со мной дзенькнуло.
Я пискнула и чуть-чуть приоткрыла один глаз. Если бы я не поджала свой хвост, быть бы ему отрубленным! Ни за что не поверю, что он промахнулся.
- Я тебя доставлю в замок, ясно! - крикнул он мне, глядя в глаза. - Пусть хоть весь Запретный лес встанет напротив. Я дотащу и получу монеты, все до последнего!
И с этими словами рухнул наземь.
Пока Мартен валялся без сознания, мы с маленьким народцем усердно трудились. Духи подтащили ко мне топор, а я перетирала об остриё веревки.
Легкомысленные мавки залезли на ветви деревьев и оттуда комментировали мои усилия, попутно делая ставки успею я или нет, пока охотник очнётся.
Сердце бешено колотилось.
- Скорее, Ариана, он просыпается, - пищали малыши. Будто я сама не слышала его стон.
И в тот момент, когда открылись его глаза, верёвка со звоном лопнула.
Раз, и я встряхнулась.
Два, и я прыгнула на грудь поднимающегося парня.
Было приятно посмотреть на побледневшее лицо под моими лапами. Я немного потопталась на рёбрах, вызвав стон: «Толстая, говоришь?». Да, я вешу как корова, и, чёрт побери, горжусь этим!
Наклонилась низко к его лицу, показывая клыки во всей красе. Лизнула шершавым языком.
Надо же, какое самообладание. Любой другой заорал бы давно, а он только обречённо закрыл глаза - приготовился умереть.
«Дурр-ррак!» - прохрипела я, проталкивая слова через волчье, неприспособленное к речи горло.
Он изумлённо распахнул глаза. Светлые, переливающиеся всеми оттенками перламутра, с тёмной радужкой и тёмными же ресницами. Любая девка обзавидовалась бы.
Я напоследок рыкнула в лицо и махнула в лес.
Свобода!!
Как же хорошо! Что может быть лучше бега наперегонки с ветром? Хлебать пьянящий воздух, пропитанный ароматом трав, чувствовать, как звенит каждая мышца, как бурлит кровь.
Я бегу, свободная от условностей. От необходимости всем улыбаться. От обязанности быть хорошей.
Есть только я, лес и моя госпожа.
Она снисходительно улыбается с небосвода, лучистая и добрая. Матерь всего сущего.
Мы отвернулись от неё, ослепли, оглохли, запели себя в клетку правил и обычаев. И надо умереть, и родиться заново в новом теле, чтобы спала пелена с глаз.
А сколько счастья она дарит, сколько радости.
Я не выдержала, подняла голову вверх и завыла. Громко и ликующе.
- Осторожно! - завопил кто-то из нечисти.
Что? Вдруг земля уходит из-под ног. Я лечу кувырком куда-то вниз. Острая боль прошивает меня насквозь. Внезапно воздух заканчивается, и я начинаю задыхаться. Я хриплю, кашляю кровью. Царапаю воздух лапами.
Сознание покидает меня. Последнее, что я понимаю, я лежу на дне какой-то ямы, а из моей груди торчат колья.
Кто-то тёмный, размером с небо, наклоняется и говорит: «Добрый вечер, милая. Рад познакомиться, Ван Хельсинг... »
Уважаемые читатели, если вам нравится книга, не забывайте ставить лайки. Подпишитесь на автора, чтобы не пропустить обновления. Поздравляю с наступающим Вас!
Глава шестая. В которой только охи да ахи.
Ой-ой-ой. Сейчас умру, как больно.
Слёзы потекли из глаз.
Жгло, пекло, ныло и стреляло. В голове будто в набат били, так там ухало и звенело. Я попыталась встать и вновь упала, дрожащие лапы подломились.
Ну, зачем ты так со мной, Отец? Что я тебе такого плохого сделала? Ведь даже полчаса свободной побегать не дал.
Я лежала в огромной клетке, укрытой холщовой тканью. Здоровенные прутья в руку толщиной удержали бы льва, а не маленького несчастного оборотня. Я кашлянула, выплёвывая сгустки крови. Грудь как ни странно не болела, хотя и была вся покрыта засохшей кровью. Колья, торчащие из моего тела... были или мне показалось? И что это тяжёлое? Ах, гад. Он на меня ошейник одел!