- Прошу, - пригласил меня он, раскрывая дверь. - Этот дом не достоин тебя, но как временное пристанище - вполне себе.
В лицо пахнуло запахом хлеба и уюта. Очаг умиротворяюще потрескивал поленьями. На столе, застеленной чистой скатертью, стояла большая миска с мясным пирогом.
- Я распорядился, чтобы тебе приготовили лохань с горячей водой, думал, ты захочешь помыться. Одежда на лавке рядом, - Альберт обнял меня за плечи.
- Я тебя не люблю, я тебя обожаю, - с восхищением прошептала я.
Помыться, одеться в нормальную одежду, и, о Господи, поесть - что ещё надо для счастья?
- Думаю, моей малышке надо отдохнуть, - ласково щёлкнул по носу муж, когда я едва не клюнула носом стол, поедая четвёртый кусок пирога. - Пойдём, Ариана, тебе следует хорошенько выспаться. А завтра всё мне расскажешь.
Я позволила себя отвести в спальню и заснула, кажется, уже, когда падала на кровать.
***
За окном щебетали воробьи. Уютная спаленка осветилась утренним светом. Букет незабудок и ромашек стоял в вазе на окне. Я улыбнулась - Альберт такой внимательный. Неужели всё позади? Страшные дни в обличии оборотня, охотники, голод, попытки меня убить... всё это казалось сном, когда вокруг всё было такое настоящее, домашнее, уютное.
- Где она? - послышался голос отца.
Отец? Отец!
- Я здесь, - крикнула и рванулась к двери. И тут же упала на кровать, притянутая назад.
Меня, что... сковали? Но, как? Почему?
Дверь распахнулась. Там стоял отец, совершенно седой, худой, с отросшей щетиной.
- Папа, - прошептала я потрясённо. - Папа, за что?
- Ариана! - он упал на колени, осыпая поцелуями мои запястья, на которых висели браслеты с цепями. - Ты жива!
- Видишь, Маркел? Она в порядке... пока. - метр Роддиг обошёл отца. За ним стоял мой муж с непроницаемым выражением лица. - Но, если ты не уступишь...
- Альберт, - тихо позвала я. - Зачем же ты женился? Неужто не было другого способа?
- Увы, нет. Твой отец никак не хотел продавать Сонный Луг. Только в придачу к дочери, - я заледенела под мёртвым взглядом Роддига. Мурашки поползли по коже. - Пришлось моему сыну пожертвовать собой.
То есть... всё это было... жертвой?
Думать было тяжело. По голове словно пыльным мешком ударили.
Я засмеялась. Звонко, громко, долго. Пока смех не перешёл в рыдания.
- Мы хотели женить Альберта на дочке барона, но ничего... ещё женим. Когда забудется вся эта история с тобой.
- И вы... - меня охватила икота, - и он... даже не думал спасать от графа, верно?
- Ты не представляешь, как нам мешает Астон, узколобый, ограниченный похотливый осёл. Слишком много внимания привлекает своим поведением. Но, да... проще было отдать ему то, что он так хотел.
Отец выпрямился. Смерил Роддига ненавидящим взглядом, набычился, казалось, даже стал выше, крупнее.
- Даже не вздумай, Маркел, - негромко предупредил Альберт. - Она не проживет и мгновения.
И в его руках вновь оказался тот самый медальон.
- Бывший инквизитор знает о «Сердце Ночи», не так ли? - усмехнулся Роддиг в лицо побледневшему отцу.
Инквизитор? Отец? Какие ещё чудные открытия мне предстоят?
- А ты не так прост, Роддиг, для торговца, - задумчиво протянул он. - Никто, кроме графа не знал, что я служил инквизитором. Давно он у тебя кормится с рук? Впрочем, не говори. Я сам выясню, также как зачем тебе дался этот клочок земли.
- Многие знания, многие печали, - зубасто улыбнулся торговец. Или кто он там на самом деле. - Не лезь в это дело, Маркел. Ты давно отошёл от дел, живи себе тихо. У тебя ведь ещё дочери есть. И жена.
Было слышно, как скрипнули зубы отца.
- Завтра на рассвете, - сказал он. - Я подпишу дарственную, магик засвидетельствует, и никто, даже король, не сможет оспорить. - В обмен Альберт подпишет развод, и вы передадите мне дочь.
- Хорошо, - покладисто кивнул головой Роддиг, - завтра на рассвете.
Глава девятая в которой Ариана опять бежит
Я тупо смотрела перед собой. Альберт охотился за землёй, граф был на содержании у торговца, Ван Хельсинг строил из себя праведника, отец оказался инквизитором....
Кто следующий на очереди? У Изибот прорежутся крылья? Или Аннеда превратится в единорога?
Один лишь Мартен был честен со мной: прямо сказал, что деньги ему милее, чем я.
Мои мечты об уютном семейном гнёздышке были растоптаны, вываляны в грязи. То, во что я верила оказалось просто сказкой, которой кормят наивных дурёх вроде меня. Все, все лгали. Как же меня тошнит от этого.
Нет в этом мире честности, нет чистоты и искренности. Только грязь и алчность. Я так устала.