Я же держала себя степенно - невесте не полагается проявлять чувств. Хотя при виде жениха, чуть не издала боевой клич - радость моя, счастье мое.
Моё, только моё.
Его синие глаза улыбались, руки потянулись ко мне. Я вложила дрожащие пальцы. Голова закружилась, и я даже не помню, как прошёл пир - так меня трясло. Очнулась только когда передо мной расстелили дорожку из белого полотна с лепестками цветов.
Тут только до меня по-настоящему дошло, что покидаю этот дом навсегда. Недалеко, конечно, вон оно торчит на пригорке будущее жилище, но всё же.
Я вцепилась в матушку и в отца так сильно, что у тёток не получилось отодрать меня от них. Я не рыдала, не положено, а я правила очень чту, на них и стоим. Но, святой Отец, как же мне вдруг захотелось вернуться назад во времени и вернуть тот день, когда мне вздумалось выходить замуж. Жила бы себе, не тужила. Разве плохо мне было, любимая, балованная, счастливая...
Альберт, словно услышав мои мысли, подошёл ко мне и, чуть приобняв, довольно сильно дёрнул. Я отцепилась, но чуть не упала. Ухватилась за сильные руки и покорно пошла к выходу по белой дорожке, символу будущей светлой жизни.
Как только мы выехали за околицу, мой уже муж чмокнул меня в висок и прошептал: «Мне надо уладить одно дело, а ты езжай, Ариана». Я понятливо кивнула головой, знаем, какое - с графом разбираться. Что он посулит в откупные? Мне уже стало жаль наших общих денег, хозяин, небось, коровой не ограничится.
Ночной воздух приятно холодил разгоряченные щёки. Платье жало в груди, хотелось поскорее её скинуть. Каково это с Альбертом в постели? Было стыдно об этом думать, а не думать не получалось. Все говорят, что в первый раз это больно. Кто-то говорит, что это неприятно, а кто-то что слаще ничего нет. Как же у нас сладится?
Хотя, до этой ночи ещё дожить надо, спать-то как хочется. А, может, жених умается и заснёт? Пусть бы так, а то было очень страшно.
За этими мыслями я и не заметила, что еду довольно долго уже. Огляделась. Святой Отец, это куда мы едем?! Оказалось, уже почти подъехали к графскому замку.
- Стойте, вы не туда везёте! - крикнула я дрогнувшим голосом возчику.
Он молчал, лишь пар изо рта вырывался в стылый осенний воздух. Меня затрясло. Густой вековечный лес окружал нас со всех сторон, пронзённый белой стрелой дороги. Впереди, словно замок людоеда, темнел графский замок, злобно зыркая жёлтыми глазами бойниц, в которых горели сигнальные костры.
- Остановитесь, иначе я спрыгну! - крикнула дрожащим голосом.
Возчик сипло покашлял, полуобернулся ко мне. Я его не узнала, точно не из наших. Да и не из графских, тех-то всех знаю. В этом глухом краю на самой границе все люди наперечёт. Не демон ли из ада выбрался, чтобы меня выкрасть? Или лесной хозяин заморочил нас с Альбертом?
Паника готовилась охватить меня всю, руки-ноги задрожали, в который раз за день. Бухнуло сердце, в ушах зашумело.
- Не бойся, невестушка! Жених велел тебя доставить прямиком сюда.
Я немного расслабилась. Не мог Альберт отправить меня прямо в руки сластолюбца, ведь я жена его любимая.
Но, тогда зачем я здесь?
А мы уже подъехали к еще не убранному на ночь мосту. Со скрежетом раскрылись ворота. Лошадь зацокала по мостовой и остановилась у подножия лестницы. Возница вскочил и подал мне руку. Я помедлила, прежде чем подать свою.
Не знаю, что происходило, но мне это очень не нравилось. Где Альберт? Где отец? Успеют ли они меня спасти? И что, вообще, за дикий обычай - дарить право первой ночи кому-то, кроме законного мужа?
Король Оргада давно отменил его, но кто вступится за бедную крестьянку, пусть даже дочь старосты? И что я буду стоить в глазах мужа, если у меня отнимут самое дорогое - честь?
Слёзы застряли у меня где-то в горле. Ещё чуть-чуть, и я захлюпаю носом, а может, и громко разрыдаюсь.
Мы брели по каменному коридору, ярко освещённому свечами. Стены были украшены рогами всех видов и мастей: вот громадные лосиные ветвятся практически у самого потолка, вот помельче оленьи угрожающе нацелились в оскаленную волчью морду напротив.
Вся история рода графа Брюггского, захудалого отростка великой династии Дюгекленов, проплывала у меня перед глазами. С самой темной старинной картины угрюмо хмурился основоположник рода, за ним шли картины поновее, но лица на них были не добрее.
Мы шли безмолвно, лишь негромко позвякивал мой свадебный убор.
У каждой двери стояла стража, сплошь из знакомых. Они стояли навытяжку, но при нашем появлении на лицах появлялась гадкая понимающая ухмылка. Я вспыхнула. Теперь, чтобы ни случилось дальше - пойдут сплетни. Святой Отец, только этого не хватало.