Пушистый ковер покрывал янтарный паркетный пол, высокие окна с витражами. Роскошные портьеры причудливо задрапированы. Много лепнины на стенах и потолке. И везде позолота в неимоверных количествах.
Люстра из розового хрусталя свешивалась с расписного потолка. На нем тоже резвились пухлые амуры.
- Вы не в музей пришли, нечего по сторонам смотреть, - сердито произнес пациент. – Милочка, вы опоздали на две минуты. Это недопустимо. Я очень недоволен и сообщу об этом вашему руководству.
- Папа, побереги нервы, - Дмитрий подошел к высокой кровати. – Это моя вина. Я едва не сбил с ног бедную девушку. Пришлось собирать упавшую стойку. Но все обошлось. Стойка даже не покривилась. И врач тоже цела и невредима. Так? – обратился Дмитрий ко мне.
- Да, все хорошо, - кивнула я.
- От тебя вечно одни неприятности, - буркнул Рудницкий-старший. – Что тебе надо? Видишь, я занят.
- Хорошо, я приду позже, - Дмитрий изобразил на лице смирение. – Все, как ты захочешь. Только не переживай, это вредно. Особенно после пластической операции. Третьей, если не ошибаюсь? Как проходит омоложение? Бьешь копытом как молодой жеребец?
- Не хами! - прорычал Рудницкий.
- Собственно, я просто пришел узнать о твоем здоровье. Я очень за тебя волнуюсь.
– Иди, иди, - сердито махнул рукой Павел Игоревич.
Я быстро приготовила все необходимое для системы и ждала, когда закончится перепалка между отцом и сыном.
Дмитрий вышел, плотно закрыв за собой дверь.
Протерла спиртом руку пациента, уколола. Рудницкий поморщился и откинулся на высокие подушки.
Я села на резной стул рядом с кроватью. Сидеть мне тут долго, минут сорок. Но так пожелал пациент. Я смотрела в пол, поскольку хозяин роскоши был недоволен, когда я рассматривала комнату.
- Ну что, так и будете сидеть как сова на ветке? – сердито спросил Павел Игоревич.
- Других процедур на сегодня не запланировано.
- Так расскажите мне о предстоящей реабилитации.
- Я думала, вам об этом рассказал лечащий врач.
- Надо не думать, а выполнять свои обязанности. За это вам платят, и немало.
Нервный пациент, но что делать? Я во всех подробностях рассказала ему о запланированных процедурах. Сколько будет систем, сколько уколов. В какой последовательности и почему. Время от времени Рудницкий задавал вопросы о качестве лекарств и их производителях. Хотел убедиться, что ему предоставили все только самое лучшее.
Наконец лекарство в системе закончилось. Я наклеила на руку пациента пластырь.
- На сегодня все.
- Вы хорошо сделали укол. Я почти ничего не почувствовал, - признался Павел Игоревич. – Надеюсь, и дальше будет так же. Я бы не хотел разочароваться в вашей клинике.
- Я приложу все усилия, чтобы ваша реабилитация прошла успешно, - заверила пациента.
- Даже не сомневаюсь в этом, - хмыкнул Рудницкий, резко приподнялся на кровати и хлопнул меня по пятой точке.
Видимо, это должно было означать поощрение.
Я отпрянула от постели.
Бывший депутат громко заржал. Ну точно – жеребец. Только весьма престарелый.
- Не изображай недотрогу! – продолжал смеяться он.
- Прошу вас больше так не делать, - я чувствовала, как краска заливает мое лицо.
- Иди, свободна на сегодня, - махнул рукой Павел Игоревич, отпуская меня как хозяин отпускает служанку.
Я бочком подошла к стойке, подхватила ее и поспешила покинуть спальню. У двери обернулась:
- До свидания, - постаралась заглушить возмущение и говорить спокойно.
Как мне хотелось послать этого старого ловеласа куда подальше и больше никогда тут не появляться! Возомнивший о себе хам! Думает, раз сказочно богат, то может позволить себе все.
Ответом меня не удостоили.
Навстречу по коридору шла роскошная молодая женщина, похожая на фотомодель. Длинные черные волосы, полные губы презрительно поджаты, высокие скулы, раскосые глаза недовольно сощурены. Шелковый халат насыщенного розового цвета струился по идеальной фигуре, почти обнажая крупную грудь. Я сразу узнала диву с картины. Жена Рудницкого вполне соответствовала его вкусу – яркая, надменная, дорогая.
- Доброе утро, - поздоровалась я.
Красавицы едва кивнула мне. С прислугой тут здороваться не принято.
В импровизированной лаборантской быстро разложила по местам оборудование, убрала лекарства в холодильник. Для господина Рудницкого все предусмотрели в лучшем виде, не хуже, чем в клинике. Переоделась и вышла в коридор.