Он не сразу заметил, что Толик свернул с обычного маршрута. Автомобиль охраны — такой же Lexus LX570, как у самого Чисоева, — следовал в десяти метрах позади, как привязанный.
— Ты куда?
— Проспект Гагарина перекрыли, — не оборачиваясь, отозвался Толик. Авария, что ли? Или ЧП… Я сейчас по радио найду. Можно, Артур Рустамович?
Толик знал: шеф не любит радио. Но водителя распирало от любопытства. Из-за чего перекрыли целый проспект? Все, небось, уже знают, один он…
— Ищи, — отмахнулся Артур.
Не веря своему счастью, Толик поскорее — пока шеф не передумал — ткнул пальцем в кнопку, безошибочно попав на канал «горячих новостей».
— …для установки рекламного билборда, — ворвался в салон взволнованный женский голос. — Работы вела бригада уроженцев Камеруна…
— И до нас докатилось, — буркнул Толик. Бритый затылок водителя побагровел от сильных чувств. — Политкорректность! Нет чтоб сказать по-честному: «негров». И всем понятно. «Уроженцы Камеруна», блин… Да хоть Буркина-Фасо!
В школе у Толика по географии было «отлично».
Профессионально взволнованная дикторша, ЧП на проспекте, ворчание Голика, проблемы камерунских негров — всё это было фуфлом. Плюнуть и растереть. Артур достал из кармана мобильный, включил, изучил список пропущенных вызовов. Геныч, снова Геныч, Шамиль в ассортименте, кто-то из юротдела, зампредправ банка, опять Геныч, директор отеля… Короедов. Кто такой Короедов? А, ну да, директор рекламного агентства… Геныч. Селиванова из благфонда…
Звонка от Ксюхи не было. Чисоев открыл список СМС за двое суток. Нет, он ничего не проглядел. Сообщений от Ксюхи тоже не было. Артур набрал номер дочери.
«Абонент временно недоступен. Перезвоните позже».
В прошлый раз ему ответили: «Абонент не может сейчас ответить на ваш звонок. Перезвоните позже». А ещё раньше — просто длинные гудки. Трубку никто не брал.
— …как сообщил рабочий, металлическая свая неожиданно целиком провалилась под землю! — в голосе дикторши звучал странный, почти сексуальный восторг. — Несмотря на это, бригада продолжила работу. Одна за другой сваи исчезали под землёй, но это не остановило упорных камерунцев…
— Во придурки! — икнул, давясь смехом, Толик.
Он украдкой покосился на шефа. Толику частенько влетало от Чисоева за привычку болтать за рулём, комментируя что ни попадя. Он честно пытался сдерживать словесный понос, но получалось плохо. «Уволит!» — с тоской думал Толик после очередной головомойки. К счастью, отменная пунктуальность, двадцатилетний водительский стаж и прекрасное знание города спасали болтуна. Чисоев профессионалами не разбрасывался.
Не интересуясь терзаниями водителя, Артур вновь набрал номер дочери. Где ты, Ксюха? Возьми трубку чтоб тебя! Он привык к закидонам дочери, смирился с ними. Ксения Артуровна — погода на улице. Можно ругаться, можно терпеть, но сделать ничего нельзя. К сожалению, старые привычки, основанные на опыте, дали сбой. Сейчас сам опыт рушился в тартарары.
«Абонент находится вне зоны досягаемости».
Они с Викой договорились заранее: если родится сын, назовут Рустамом. В честь Артурова отца. Если дочь — Ксенией. Так хотела Вика, и Чисоев не стал возражать. Он никогда не спрашивал у жены: почему Ксенией? В честь кого? Или просто так? Теперь уже и не спросишь… «Типун тебе на язык! — Артур оскалился, словно мог вцепиться в глотку себе-дураку. — Спросишь! Ты у неё обязательно спросишь!» Мы сделали всё, что могли, сказал профессор Кличевский. Вашей жене удалили разорванную селезёнку. У нее перелом таза и политравма мягких тканей. Кровотечение в брюшной полости остановлено. Виктория Сергеевна без сознания на аппарате искусственного дыхания.
К сожалению, нам пока не удалось вывести её из комы.
«Какие шансы?» — спросил Артур.
Профессор пожал плечами: я не гадалка. Она может очнуться завтра или не очнуться никогда. Сын генерал-лейтенанта медицинской службы Николая Кличевского, оперировавшего под артобстрелом, в землянке, при свете горящих свёрнутых газет, профессор считал лукавую надежду злейшим даром Пандоры.
«Я могу перевезти её в израильскую клинику?» — спросил Артур.
Нет, ответил профессор.
«В немецкую? К Гильзбаху?»
Нет. Это убьёт её.
«Лекарства? Оборудование? — Артур видел, что профессор обиделся. Впрочем, он давно перестал обращать внимание на обиды собеседников. Кличевский с ним честен, это главное. — Спецпалата? Круглосуточный уход?»