— Триединое должно быть свержено, Мендельн, — сказал он, когда они остались наедине. — Возможно, я сошёл с ума, раз думаю так, но я собираюсь сделать, что в моих силах, чтобы Храм рухнул. Они сделали слишком много для слишком многих из нас.
Он ожидал, что его брат станет отговаривать его, но Мендельн вместо этого только сказал:
— Если ты этого хочешь. Я всегда буду рядом с тобой, Ульдиссиан.
Ульдиссиан был благодарен, но не мог закончить на этом разговор.
— Мендельн… Мендельн… Что происходит с тобой?
В первый раз беспокойство промелькнуло в чертах лица его брата. Подавив эмоцию, Мендельн ответил:
— Я не знаю. Могу только сказать, что больше этого не боюсь… И если оно даст мне силы помогать тебе, я использую их.
Глядя в глаза своего брата, Ульдиссиан не увидел там обмана — только искренность. Он хотел потребовать больше от Мендельна, но видел, что никто из них ещё не готов говорить на этом базисе. Когда вместо этого он хлопнул Мендельна по плечу, лицо брата выразило облегчение и благодарность.
— Это всё, о чём я могу попросить, — сказал старший брат. — Это всё.
Он ожидал, что Серентия проклянёт его даже за мысли о подобном плане — Ахилий уже заплатил за это цену — но смерть охотника, напротив, словно оживила дочь торговца. Когда Ульдиссиан сказал ей, что́ он решил, она не колеблясь согласилась.
— Мой отец умер из-за них. Ахилий, который так безрассудно любил меня и которого я любила так недолго, умер из-за них. Ты хочешь повергнуть Триединое… И Собор тоже… И я пойду с тобой, Ульдиссиан! Всё, о чём прошу, — это чтобы ты научил меня как можно большему, чтобы я смогла стоять в первых рядах битвы и отплатить им за то, что они сделали!
Её горячий ответ встревожил его, ибо Ульдиссиан не хотел, чтобы Серентия подвергала себя опасности и воссоединилась со своей утраченной любовью. Когда он сказал это, Серентия вдруг повернулась к оставшимся партанцам и прокричала:
— Ульдиссиан сказал своё слово! Триединое должно заплатить за всё это! Мы обрушим Храм! Кто с нами?
Наступил миг тишины, пока до Ромия и остальных доходил смысл сказанного… А затем решительные возгласы прорвали воздух.
— Долой Храм!
— Смерть Триединому!
— Кто-то должен позвать остальных! — прокричал бывший карманник. — Они захотят присоединиться к нам!
И так то, чтобы начиналось как маленькое замечание в голове Ульдиссиана, стало разрастаться, как снежный ком. Он глядел на плоды своих действий, с удивлением замечая, что он не сожалеет о рвении тех, кто с ним. Они не были его последователями, по его мнению, но спутниками, товарищами по страданию, которые имели такое же право требовать правосудия… Даже от демонов и других сил.
— Этот мир наш, — пробормотал он, его слова привлекли внимание кричащих. Они затихли, желая лучше его расслышать. — Мы — их дети! Наши жизни переплетены! — он колебался. — И, самое главное, мы — сами себе хозяева! Мы сами должны управлять своими жизнями, никто другой! Это такое же наше право по рождению, как и силы, растущие внутри нас! Наше право по рождению!
Возгласы возобновились. Ульдиссиан подождал немного, а потом поднял руки.
— Ромий! — позвал он. — Если ли ещё среди вас те, кто умеет хорошо идти по следу?
— Так, мастер Ульдиссиан… И если они не могут, я могу!
— Мы снимаемся с первыми лучами и идём к Торадже! Мендельн, приличных это размеров город?
Его брат подумал.
— Не Кеджан, конечно, но ничего. Да, это хорошее место для начала.
Он знал, что было на уме у Ульдиссиана. Чтобы сойтись лицом к лицу с Храмом, и очень даже вероятно, с Собором и магическими кланами, нужно обладать куда большим числом. У Ульдиссиана не было сомнений, что в Торадже найдутся те, кто прислушается к его предложению.
Будут там также те, кто станет противиться ему… И тогда Тораджа станет хорошим местом для его возвышения… Или местом, где его зароют в землю.
— Тогда идём в Тораджу, — сказал он остальным. — Всадники должны вернуться и сказать партанцам, которые желают их слушать, что они приглашены присоединиться к нам! Скажите им направляться сюда!
— Я доставлю сообщение сам, мастер Ульдиссиан! — ответил Ромий с возросшей решимостью. Ещё три человека изда́ли возгласы с равным энтузиазмом.
— Значит, задание поручается вам, вам четверым. Остальные, помните! С первыми лучами!
Снова раздались одобрительные восклицания, подпитываемые образами впечатляющего перехода через весь мир с толпами охваченных энтузиазмом влившихся в их ряды новичков. Ульдиссиан дал им праздновать, зная, что всё очень даже может обернуться иначе.