— Ты в порядке? — послышался рядом голос Кукса.
— Угу.
— Вот твой инъектор.
— Спасибо. Положи рядом.
Песок негромко скрипнул, когда Кукс нагнулся и положил инструмент около правой руки Игана.
— Тебе что-нибудь нужно?
— Сейчас — нет, — Иган тяжко вздохнул и приоткрыл один глаз, — документы подписали?
— Да, — Кукс продемонстрировал папку с бумагами.
— А деньги?
— Уже переведены на твой счет, — он усмехнулся, — там, наконец, спасатели прибыли. Видел бы ты их обиженные физиономии, когда поднос с шампанским пронесли мимо их столика!
— Не хочу я никого и ничего видеть. Мне и так паршиво.
Иган перекатился набок и сел. Подобрав инъектор, он принялся сдувать с него налипший песок. Покончив с этим занятием, он поднялся, кряхтя и морщась, как страдающий радикулитом старик.
— Я бы не отказался от душа и чашечки горячего кофе. Сделаешь?
— Нет проблем! Я принесу тебе прямо в раздевалку.
— Давай. А я пока ополоснусь.
Когда Кукс вернулся из буфета с дымящимся стаканчиком в руках, он застыл на пороге и даже ненадолго зажмурился. Он уже неоднократно видел это раньше, но так и не смог привыкнуть, всякий раз теряя аппетит на весь оставшийся день.
Иган стоял посередине раздевалки в одних трусах, вытирая волосы полотенцем. На мокрой после душа, блестящей коже кристально четко прорисовывался каждый из многочисленных шрамов, покрывающих почти все его жилистое тело. Казалось, будто Игана долго терзал какой-то зубастый зверь, но не смог прожевать и выплюнул. Или кто-то делал ему липосакцию, используя вместо скальпеля мясницкий тесак. При мысли о той боли, что была скрыта за этими рубцами, становилось дурно.
— Принес? Отлично! — Иган взял стаканчик из рук Кукса и несколькими глотками опустошил его, — уф! Вот теперь жизнь начинает налаживаться! А ты что такой хмурый?
— Я за Романа беспокоюсь.
— Кстати, что с ним?
— Ему крупно повезет, если удастся сохранить правую ногу. Да и руки здорово пострадали, — Кукс поежился. После сегодняшних событий, похоже, придется пару дней поголодать, — какая-то определенность будет только к вечеру, но одно ясно — он инвалид на всю оставшуюся жизнь.
— Печально, — Иган вздохнул, — остается только надеяться, что все не так плохо, как ты нарисовал. Ты любишь сгущать краски.
— Я вот тут думаю…
— О чем?
— По-моему, это несправедливо.
— Что именно? — Иган бросил полотенце на спинку стула и начал одеваться.
— Ты всю свою жизнь буквально лез в пасть к самым разным тварям, схватывался с опаснейшими хищниками Вселенной — и ничего, жив, здоров и не кашляешь. А Роман, тихий мирный человек, никого не трогал, и бац — ни за что ни про что лишился ноги и вообще, едва не отправился к праотцам.
— Строго говоря, у меня тоже без потерь не обошлось, — просунув ногу в штанину, Иган продемонстрировал Куксу босую трехпалую ступню, — самое обидное, что я тогда вляпался в свой же собственный капкан. Так что насчет несправедливости я с тобой полностью согласен. Жизнь — чертовски подлая штука! Как ни крутись, а в конце все умирают, и злодеи и герои. Где здесь справедливость, а?
— Тебе бы все шутки шутить…
— А что еще нам остается делать! — Иган набросил на плечи куртку, а грязную одежду, скомкав, затолкал в рюкзак, — Пороситацин, что я тебе дал, все еще у тебя?
— Да. Вернуть?
— Нет, оставь, он тебе еще может пригодиться.
— Для чего?
— Слушай внимательно, — Иган вручил Куксу один из своих инъекторов, — заряди его на два кубика и держи наготове. Если Онариец начнет подавать признаки жизни, то сделай ему инъекцию. У него за ушами есть свободные от шерсти участки — надо вколоть именно туда, иначе не подействует. В этом месте проходит что-то вроде нашей сонной артерии, и препарат попадет прямо в мозг, не успев разбежаться по телу.
— А если?…
— Что делать, если все плохо, я уже объяснял. Заряжаешь пять кубиков и вкалываешь куда получится, но постарайтесь до этого не доводить, а то еще убьете несчастное животное.
— Игги, я же не специалист по снайперскому иглоукалыванию, в конце концов!
— Тогда доверь это дело тому, кто справится.
— Ладно, попрошу Майю, у нее руки вроде бы из нужного места растут, в отличие от меня.
— И еще одно — я связал ему лапы простым шнуром, а у Онарийцев шерстинки очень жесткие и острые. Если зверь начнет дергаться, то шнур быстро перетрется, и он высвободится. Поэтому скрутите его чем-нибудь покрепче, альпинистским тросом, например. Он более устойчив к истиранию. И чем скорее, тем лучше.