— Это риторический вопрос, я полагаю?
— Да-да, я знаю, — торопливо кивнул Кехшавад, — все это у Вас уже спрашивали и не раз, но так ничего и не добились. Я лучше не буду ходить кругами, а скажу прямо: мы считаем, что на вашу группу напал Эрамонт.
— Вашим логическим построениям можно только поаплодировать! — Иган повернулся к Серго, — это и есть твое стратегическое оружие?
— С Вашего позволения, я, все же, хотел бы закончить, — адмирал вновь привлек внимание к себе, — осталось немного. Кое-что, касающееся лично Вас, и объясняющее, почему к Вашей персоне проявлялось столь пристальное внимание.
— Ладно, заканчивайте, только побыстрей.
— Хорошо. Во-первых, как я уже говорил, следователи составили карты перемещений для каждого человека. Так вот, Вы находились рядом с Лемешевым, когда он стрелял и когда он погиб. Вы не могли не видеть, в кого или во что он стрелял, и кто или что его убило.
— Извините, прозевал.
— Во-вторых, — Кехшавад пропустил мимо ушей замечание Игана, — Вас выловили из реки в жутком состоянии, но основную проблему представляла большая сквозная рана. Вас словно пронзили каким-то длинным, острым и, заметьте, также очень холодным предметом. Подобным тем, коими были растерзаны Ваши коллеги. Очень сложно не заметить, когда с тобой такое проделывают. Что скажете?
— Ничего.
— А как насчет обнаруженных на вашей одежде следов радиоактивного загрязнения от близкого разрыва пули, выпущенной из штурмовой винтовки?
— Я уже все сказал. Я ничего не помню.
— Ах да, амнезия! Но, быть может, Вам удастся восстановить в памяти хоть что-то, какие-нибудь обрывки воспоминаний, смутные образы, видения?
— Знаете, в тюрьме со мной работали следователи, мастера своего дела, не чета Вам. Они выжимали меня долго и старательно, но так ничего и не выжали. Я ничего не помню. Точка.
— Я в курсе. Не знаю, какими кнутами они Вас охаживали, но в качестве пряника они предлагали даже изрядно скостить Вам срок — но все без толку.
— Во-во, — кивнул Иган, — вряд ли вы можете сделать мне более заманчивое предложение, так что сворачивайте свой балаган.
Кехшавад шумно вздохнул и, сунув руки в карманы, некоторое время, насупившись, рассматривал его из-под густых бровей. Потом повернулся к Серго с немым вопросом во взгляде. Ответом ему стало пожатие плечами, как бы говорящее: «…а разве у нас есть выбор?».
— Ну что ж, ладно, — адмирал снова открыл свой портфель, — Вы упрямы, но и мы не лыком шиты. Думаю, у меня найдется ножичек, чтобы вскрыть ту раковину, в которой вы просидели взаперти столько лет.
Он вынул из портфеля довольно увесистый футляр и долго колдовал над замком, прежде чем тот соблаговолил открыться, издав почти змеиное шипение всасываемого воздуха.
В этот миг сквозь тело Игана словно пропустили электрический разряд, как будто из-под откинутой крышки вырвалась и пронеслась по комнате невидимая ударная волна. Он невольно вздрогнул. За окном отчаянно завыла соседская псина.
— Что, тоже почувствовали? — хмыкнул Кехшавад, извлекая из глубин ящика сверток из черного бархата. Он осторожно положил его на стол и пододвинул Игану.
— Вот тот пряничек, что излечит Вашу проклятую амнезию.
Иган протянул к свертку руку, но еще на расстоянии почувствовал исходящий от него холод. По гладкой поверхности столешницы в стороны расползалось запотевшее пятно.
— Что это? — неожиданно охрипший голос выдавал волнение Зверолова.
— Сами смотрите, только осторожно, — Кехшавад бросил сверху на сверток пару толстых защитных перчаток, — с теми, кто прикасался к этой штуковине голыми руками, впоследствии происходили разные досадные… неприятности.
— Какого рода? — рука Игана застыла в воздухе.
— Они умерли. Без каких-либо видимых причин.
Одев перчатки, Иган подтянул сверток к себе и медленно начал разворачивать плотную черную ткань, которая уже успела покрыться инеем. Один слой, второй, третий…
Но внутри открылась пустота.
Точнее не так, что-то там, несомненно, присутствовало, причем весьма массивное, но вот глаза утверждали обратное. Желая удостовериться, что это не галлюцинация, Иган протянул руку к призрачному предмету.