Анатоль задумался.
-Так просто ничего не бывает, - протянул он, наконец, - какова цена вопроса?
-Пятнадцать тысяч.
-Сколько!? Пятнадцать тысяч!?
-Пять за спасение человека, пять за Онарийца и еще пять за риск.
-Это совершенно безумная цифра!
-Онариец стоит гораздо дороже. Я понимаю, что животное застраховано, но как оценить косвенные потери, которые понесет «Зоопланета» в случае его гибели? Престиж, репутация… эти понятия сложно выразить в деньгах, но их ценность куда выше названной мною суммы. А в случае смерти Романа, Боже упаси, конечно, Вам придется отдуваться не только перед настырными репортерами, но и перед присяжными. Сколько бы Вы отдали, чтобы избежать такой участи?
Расчет оказался верен. Анатоль нахмурился, лихорадочно что-то просчитывая и, по ходу дела, мрачнея все больше.
-У меня нет в наличии такой суммы, - выдал он, наконец, - но ее можно будет собрать дня за два – три.
-Соберите ее к моему возвращению из вольера, - Иган подхватил с земли рюкзак и вынул из него тонкую папку, которую протянул секретарю, - ваша ежедневная выручка больше нее раз в сто. Поищите как следует. Вот Вам обещанная расписка и прочие бумажки. Подпишете, пока я подготовлюсь.
-Кукс? – секретарь, на лице которого появилось почти умоляющее выражение, повернулся к щуплому человечку.
-Я поговорю с кассой, - кивнул тот, - что-нибудь придумаем, не волнуйтесь.
-Вот и славно! – Иган поднял с земли свой рюкзак, - где у вас тут можно переодеться?
Сбросив куртку, Иган вытряхнул на пол почти все свое снаряжение и начал быстро, но без суеты, собираться на дело. Он пристегнул к ногам две кобуры, рассовал в карманы какие-то баллончики и коробочки, обмотал вокруг пояса длинную веревку, не переставая при этом давать наставления наблюдающему за его сборами Куксу.
-Вот, держи, - он протянул ему небольшой пузырек, - это Пороситацин. Если я не справлюсь, то всадите Онарийцу пять кубиков этой гадости. Такая доза его гарантировано успокоит, причем, есть большая вероятность, что навсегда.
-А если поменьше?
-Не рискуйте. Его иммунная система работает не так, как у других животных. Меньшая доза может не подействовать, и тогда он станет к Пороситацину вообще невосприимчив. Вам останется только пристрелить его.
-А какого-нибудь другого средства нет? Может у спасателей что найдется?
-Они поступят точно так же. Вот только перед этим, как я уже говорил, будут битый час консультироваться со своими горе-экспертами. Я просто пытаюсь облегчить им эту задачу.
Иган достал из чехлов два инъектора и зарядил один из них таким же пузырьком Пороситацина, а другой – анестетиком из аптечки. Заправленные инъекторы он ловко вогнал в кобуры, как будто это были и не медицинские инструменты вовсе, а два заряженных револьвера. Он поднялся на ноги, держа в руках аэрозольный баллончик. Он встряхнул его и опрыскал всего себя с ног до головы.
-На, - протянул он баллончик Куксу, - побрызгай мне на спину.
-Что это, - полюбопытствовал Кукс, распыляя препарат на плечи Игана.
-Подавитель запахов. Он временно сделает меня почти незаметным для обоняния Онарийца.
-Какая полезная штука!
-Ровно до того момента, пока он меня не увидит. Или услышит. Дальше приходится надеяться только на себя. Кроме того, я же сказал: почти незаметным, а сейчас, когда зверь раздражен, его чувства обострены, и фокус может не удаться… Кстати!
-Что?
-У вас есть возможность управлять ветром в вольере?
-Да, конечно.
-Прекрасно! Тогда сделайте так, чтобы он дул в сторону входной калитки.
-Сильно надо дуть?
-Нет, достаточно совсем небольшого сквознячка.
-Хорошо, сделаю, - Кукс вернул баллончик Игану, - готово. Что-нибудь еще?
-Наверняка, но на ум что-то ничего не приходит. Ну и ладно! – Иган махнул рукой, - пора. Я подожду у входа, пока ветер не переменится. Потом захожу. Можешь пожелать мне удачи.
-Ни пуха!
-К черту!
Иган подошел к калитке и остановился. Закрыв глаза, он постарался сосредоточиться, выбросить из головы все посторонние мысли и страхи, расчистить место для более важных задач. Ропот людской толпы, хриплое карканье мегафона – все это осталось за спиной, постепенно тая, растворяясь в других ощущениях.
Глаза закрыты, зрение подождет. Слух сейчас тоже не особо нужен. В данный момент Иган, застыв как изваяние, всем своим существом впитывал и пристально рассматривал совершенно иной мир – мир запахов. Поначалу он не мог ничего разобрать за какофонией десятков поедаемых вокруг мороженых и сотен леденцов на палочках. Нестройный хор множества человеческих тел, умасленных разнообразными дезодорантами, лосьонами и кремами также, казалось, заглушал все на свете. Справа надрывалось нечищенное отхожее место в соседнем павильоне. Видимо, убрать его Роман просто не успел. Дальше, дальше, да! Вот проступил фоновый запах Онарийца, пропитавший буквально весь вольер – песок, камни, деревья. Уже лучше, но все так нечетко, размыто. Иган погружался все глубже, подобно тому, как гурман отыскивает в бокале коллекционного вина тончайшие ноты летней грозы и соленого морского ветра, ловя почти неосязаемые нити запахов.
Его лица коснулось легкое движение воздуха. Отлично, ветер меняется. Еще несколько секунд – и он смоет застоявшуюся затхлую картину, освежив ее краски и полутона. Как в проматываемой задом наперед видеозаписи, мимо Игана заскользили воспоминания о недавно происходивших в вольере событиях. Человек, большой кусок размороженной говядины, Онариец, его кровь, боль и гнев, человеческий адреналин, человеческая кровь… Стоп! Есть! Иган вцепился в извивающуюся, терпкую нить, тянущуюся от разозленного животного. Да уж, разъярился он не на шутку. Чувствуется, что поврежденный зуб доставляет ему немало беспокойства. Иган мог, не открывая глаз, совершенно точно показать, где именно засел Онариец. Сейчас он на противоположной стороне вольера, как раз там, откуда дует ветер. Это хорошо. В том случае, если он все же заметит незваного гостя, в запасе будет немного времени. Где-то пара секунд. Что ж, теперь можно и заходить.
Иган глубоко вздохнул и открыл глаза. Открывая калитку, он невидящим взором смотрел прямо перед собой. Визуальная картина окружающего мира по сравнению с картиной обонятельной казалась настолько бледной и неинформативной, что зрение сейчас больше отвлекало его, нежели помогало. Онарийца отсюда все равно не разглядеть, в то же время как по запаху Иган мог определить его положение с точностью до метра. Он осторожно двинулся в противоположную сторону, подбираясь к раненому. Сзади сухо щелкнул запертый диспетчером замок.
Внутрь вольера не прорывались никакие звуки извне, заглушаемые системой искусственной биосферы. Вместо детского визга и разноголосого завывания аттракционов воздух здесь был наполнен щебетом несуществующих птиц и шелестом листвы. Только душное покрывало запахов заполоненного людьми зоопарка портило идиллическую картину. Аккуратно поглощать одни запахи и убедительно воспроизводить другие существующая техника пока не умела.
Иган уже подошел вплотную к границе открытого участка, как вдруг резко остановился. Все его тело напряглось, ноздри затрепетали. Этот запах… Он ощущал его уже давно, но здесь, в нескольких шагах от израненного человека, он становился столь сильным, что далее игнорировать его стало уже невозможно.
Запах свежей крови.
Черт! Этот момент он как-то упустил из виду. Ведь чем дальше, тем труднее будет сохранять самоконтроль, но ничего не попишешь, отступать уже поздно.
Иган закрыл ладонью лицо и, стараясь дышать только ртом, двинулся в сторону, пытаясь увернуться от тугого, как струя из пожарного брандспойта, шлейфа кровавого аромата. По сравнению с ним все прочие запахи казались не более чем тонкими ниточками. Несколькими метрами левее он, наконец, смог осторожно перевести дух. Уже лучше, но теперь придется больше полагаться на традиционные зрение и слух.