— Я, Аурон Утерс, граф Вэлш, Клинок его величества Вильфорда третьего, Бервера, все еще требую права Голоса!
Услышав мой спокойный тон, шири разжал пальцы, которыми стиснул поводья, набрал в грудь воздуха и… уставился куда-то за мою спину.
— Цхатаи. Термен Фарсана, сына Цертоя… — негромко сообщил мне один из «моих» ерзидов. Потом встал на цыпочки, еще раз вгляделся в приближающихся всадников и добавил: — Воин на черном жеребце с белым пятном на груди — сам Фарсан. А справа от него — Карим, сын Тадвина, один из девяти побратимов эрдэгэ…
Поворачиваться к шири спиной, чтобы полюбоваться на одного из людей Гогнара Подковы, я не стал — качнулся с пятки на носок и изобразил недоумение:
— Тебя не убедила моя победа? Или ты собираешься выставить против меня кого-то еще?
Шири гневно раздул ноздри, потом сообразил, что я вправе задать такой вопрос, и рявкнул на весь лес. Видимо, для того, чтобы заглушить приближающийся топот копыт:
— Субэдэ-бали сказал свое слово, Клинок Вильфорда-берза! Ты достоин называться багатуром!
— Рад, что ты пришел к такому выводу… — улыбнулся я. — А теперь, когда мы разобрались с мелочами, я хотел бы увидеть своих противников…
В этот момент за моей спиной раздался недовольный храп осаживаемой лошади, а затем до меня донесся чей-то недовольный рык:
— Что тут происходит?!
— Аррон Утерз, Клинок Вильфорда-берза, потребовал права Голоса! — изуродовав на ерзидский манер мое имя, доложил седовласый. — И я…
— Я говорю голосом Алван-берза! — радостно перебил его тот же голос. — В ремни! И Утерса, и его людей!! Живо!!!
— Он — багатур! — набычился шири и демонстративно накрыл ладонью рукоять сабли. — А любой багатур имеет пра-…
— А он вошел в твой род? — вкрадчиво спросил его один из спутников Карима, на редкость узкоплечий и низкорослый ерзид с лицом, напоминающим крысиную морду.
— Рашват, сын Хнара, алуг Вайзаров… — мрачно выдохнул кто-то из «моих» степняков.
Седовласый отрицательно помотал головой:
— Нет, не захотел. Но уже доказал, что достоин алой подковы, и поэтому я решил…
— Решил? Ты?! А что, ты возомнил себя вождем или алугом? — язвительно поинтересовался Рашват.
— Вряд ли… — ощерился «побратим» Гогнара Подковы. — Скорее всего, он собирается выпустить из рук саблю Алван-берза…
Глава 24
Илзе Утерс, графиня Мэйсс
…В зал Совета я шла, как на эшафот. Еле переставляя ноги и толком не замечая ни поклонов попадающихся навстречу придворных, ни приветствий воинов Внутренней Стражи. Вернее, замечать — замечала, но анализировать то, что стояло за их взглядами или жестами, была не в состоянии. Еще бы — перед моими глазами все еще стояло сияющее лицо посыльного, а в ушах звенел его восторженный голос:
— А еще, говорят, что ваши воины пробрались в захваченный Фломерн и сожгли к демонам все склады!
Там, в недавнем прошлом, он сиял, как летнее солнышко, так как искренне верил в то, что эта новость поднимет мне настроение. И не замечал, что каждое слово, срывающееся с его уст, все сильнее и сильнее раздирает мою и без того истерзанную душу.
«Если Алван-берз лишился запасов продовольствия и фуража, то он в должен быть бешенстве…» — раз за разом мысленно повторяла я и… старательно запрещала себе формулировать напрашивающиеся из этого выводы.
Получалось. Первые минуты две. А когда на перекрестке Осенней и Лазурной анфилад я столкнулась с графом Орассаром и увидела, как он улыбается, бессвязные обрывки мыслей сами собой начали складываться в ненавистные предложения: «Для того, чтобы поднять пошатнувшийся боевой дух своих воинов, Алвану нужна или победа, или очень громкий успех. Взять Льес он не смог. Сегрон — тоже. Значит, не сможет удержаться от соблазна воспо-…»
— Новость слышали? — учтиво поклонившись, поинтересовался начальник Внутренней стражи.
— О том, что наши воины сожгли фломернские склады? — стараясь, чтобы в голосе не чувствовалось отчаяния, уточнила я.
Граф кивнул:
— Ага! Вы представляете, один неполный десяток воинов Правой Руки лишил армию ерзидов последней надежды на победу!
Не среагировать на слово «неполный» я, Илзе Утерс, не имела морального права, поэтому «встревоженно» нахмурилась и потребовала объяснений. Оказалось, что волноваться за вассалов моего свекра не было необходимости, так как два воина из десятка, под покровом ночи перебравшегося через городские стены, изначально шли за языком и в уничтожении складов не участвовали.