Не скажу, что это было просто. Ведь вбитые в плоть и кровь привычки требовали смотреть по сторонам, выискивая малейшие признаки опасности, вместо того, чтобы хмурить брови, надувать щеки и глубокомысленно смотреть вдаль.
Смотрел. Упорно. Минута за минутой. И от безделья вспоминал все, что слышал об Атгизе Сотрясателе Земли, человеке, навязавшем ерзидам те самые традиции, на которых строился мой план.
…О том, как и чем жил будущий вождь вождей до побега из дому, допрашиваемые мною ерзиды ничего не знали. Да и сам побег из стойбища завуалировано называли первым шагом по «Великому Пути Багатура». Но у меня сложилось твердая уверенность в том, что жил он неважно. Иначе бы не бросил свой род и не ушел бы искать лучшей доли на север, в страну «мягкотелых лайши».
Где и как Атгиза носило первые годы, они тоже не имели представления, поэтому отделывались глубокомысленными фразами вроде «совершал великие подвиги», «поил Гюрзу кровью своих врагов» и «закалял свой дух в сражениях». На самом деле все было куда прозаичнее — если верить графу Андивару Фарбо, читавшему архивы Ночного двора Делирии, то в течение пары-тройки лет юный ерзид, сбежавший от скуки кочевой жизни в Большой Мир, скитался по королевствам, пытаясь найти применение своим невеликим талантам. Увы, оказалось, что умение держаться на лошади, бросать аркан да пасти овец не востребованы ни в Онгароне, ни в Вигионе, ни Монерро, ни в Челзате[90]. И мальчишка, оголодав, был вынужден начать воровать.
Сколько продолжался этот период его жизни, доподлинно не известно, но, скорее всего, недолго: одиночек, работающих без разрешения глав Серых кланов, находили и наказывали во все времена. Нашли и этого. Правда, по малолетству наказали не слишком жестоко — свернули нос, сломали пару ребер и отбили внутренности.
Обладавший весьма болезненным самолюбием, Атгиз попытался отомстить. И вероятнее всего, не преуспел, так как через некоторое время объявился в Делирии — оборванный, избитый и злой.
Следующий шаг по «Великому Пути Багатура» был продиктован все тем же самолюбием — не успев пересечь границу королевства, он тут же отправился на вербовочный пункт Снежных Барсов[91] и изъявил желание служить именно в этом подразделении. Имени сотника, сумевшего почувствовать в изможденном подростке дух воина, граф Андивар не знал. Да, в общем-то, оно мне было без надобности — главное, что Атгиз пришелся ко двору. И после вдумчивой проверки Ночного двора загремел в казармы. На долгие двенадцать лет…
…Скорости его продвижения по карьерной лестнице мог позавидовать любой коренной делириец: уже через четыре года будущий Сотрясатель Земли получил звание десятника, через семь стал сотником, а на одиннадцатый добрался до предела мечтаний любого простолюдина и получил под свое начало самую боеспособную часть своего подразделения — первую сотню. Естественно, такой стремительный взлет «чужака» не мог не вызвать зависти у местных уроженцев, и его подставили. Как именно, граф Андивар то ли не помнил, то ли никогда не знал. Слышал лишь, что после бичевания перед строем Снежных Барсов Атгиз поклялся страшно отомстить. После чего дезертировал и на несколько лет пропал из поля зрения Ночного двора. Кстати, дезертировал он не один, а с девятью подчиненными, не поверившими в вину командира.
Следующий кусок «Великого Пути Багатура» покрыт мраком — ни граф Андивар Фарбо, ни допрашиваемые ерзиды не имели никакого представления о том, где обретался Атгиз после побега из Снежных Барсов. Зато рассказ о его деяниях с момента возвращения в родное стойбище я слышал аж в восьми вариантах. Отличающихся друг от друга только мелочами…
…В один из самых обычных летних дней мальчишки, пасущие овец неподалеку от стойбища рода Шавсатов, заметили десяток конных лайши. И, естественно, подняли тревогу. Чужаки остановились. А затем спешились и образовали Круг Выбора.
Традиции Шавсаты уважали. Поэтому ответили на вызов, выставили в Круг своего лучшего поединщика и проиграли. Еще бы — средненькому воину, за свою жизнь принявшему участие от силы в паре-тройке набегов, противостоял сотник самого элитного подразделения армии Делирии. Да еще и не выпускавший из рук меча на протяжении двенадцати лет.
Второй поединщик умер так же быстро, как первый. А вот драться с третьим Атгиз не захотел. И начал выставлять в Круг своих спутников одного за другим. Впрочем, все с тем же результатом — те, кто скрещивал клинки с его спутниками, умирали. Быстро и страшно.