Право Сильного
Семирамида-8 стыдливо скрывала свою когда-то плодородную почву под ковром опавшей листвы. Разноцветье его узора было неповторимо: рубиново-алый вплетался в чуть увядшую изумрудную зелень, вырываясь из неё сусальным золотом. Казалось, остаться равнодушным к такой красоте невозможно, но сидевшая прямо на земле девушка не могла отвести взгляда от умирающих листьев совсем по другой причине. В ярко-зелёных глазах блестели слёзы, а тонкие пальцы любовно гладили ствол изящного дерева корри - у него, одного из немногих, крона оставалась нетронутой, и усыпавшие ветви цветы обещали знатный урожай. Красноватая древесина дышала жизнью, а синие лепестки крепко держались за стебли, не собираясь присоединяться к собратьям, усыпавшим почву. Посаженное в день смерти матери скорбящей девушки дерево было бесподобно; ещё в прошлом году его никто не мог отличить от тысяч других редчайших корри, раскрывавших объятия невидимых под покровом сапфирово-серебристых цветков багровых ветвей. Сейчас же оголённые, искривлённые болезнями деревья в безмолвной мольбе тянулись к небу, которое оставалось глухо к их стенаниям. Поднявшись на ноги, девушка отряхнула юбку и, в последний раз окинув печальным взглядом гибнущий сад, направилась к замку. Ей оставалось лишь надеяться, что там, скрывшись от происходящего за толстыми каменными стенами, король наконец-то добьётся заключения договора, что спасёт их планету, жившую только за счёт продажи ценнейших плодов корри. Взметнувшийся над садом ветерок сорвал с деревьев новую порцию умирающей листвы. На плодородной части Семирамиды-8 наступил первый день весны. - Королевна! Королевна Весна! Короле-е-евна-а-а! Пронзительные нотки голоса престарелой няни заставили девушку поёжиться. В детстве она любила засыпать под его немелодичное звучание, но в последнее время нянюшка Иша вызывала у неё только раздражение. Она была единственной, кто упорно продолжал звать бывшую воспитанницу Весной, а не Весой, как настаивала королевна, и каждый раз словно проклинала её этим именем. Когда-то любимое время года семирамидцев теперь своим наступлением ознаменовало крушение надежд. Корри отвергали местные удобрения, а запасов хватило только на поддержание жизни в девяноста восьми деревьях, высаженных в память о всех королевах Семирамиды-8. Думать о том, что произойдёт, когда и эти удобрения подойдут к концу, не хотелось никому. Дверь в покои королевны со скрипом открылась, впуская в тёмную комнату потоки света и запыхавшуюся Ишу. Лицо няни было подозрительно радостным, в глазах пылал лихорадочный огонь, руки, которые обычно, несмотря на преклонный возраст, сохраняли твёрдость, нещадно дрожали. Королевна на секунду зажмурилась, боясь поверить в надежду, что откликнулась на вид Иши, подняла поникшую голову, свернулась внутри тёплым калачиком. Неужели?.. - Батюшка вызывает тебя в свой кабинет, Весна! Беги скорее, беги! Подхватив длинную юбку, чтобы не споткнуться, девушка вскочила на ноги и, чуть не сбив нянюшку, со всех ног побежала по длинным извилистым коридорам дворца. Сердце отбивало в груди радостную чечётку. Она верила, всегда верила, что отец сможет это сделать! Сколько бы ни говорили, что правитель после смерти жены тронулся умом, сколько бы ни взваливали на него ответственность за гибнущие сады, Веса с пылом защищала своего престарелого родителя. Конечно, при взгляде на его потухшие глаза, зеленоватую кожу лица и враз поседевшие волосы, в душу девушки закрадывались сомнения, но она гнала их поганой метлой, не позволяя себе этими мыслями предавать любимого отца. Её бег сопровождался счастливым шёпотом придворных. Краем уха она улавливала обрывки фраз, которые только распаляли огонёк надежды, превращая его в ревущее пламя. - Договор... подписали, они подписали!.. спасены... но условия?.. На этой уколовшей сомнением нотке Веса замерла у дверей кабинета, из-за которых раздавались тихие голоса. У всегда хмурого Вука, стоявшего на страже, губы были растянуты в широчайшей улыбке, и уголки рта девушки тоже дрогнули, зеркалом отражая радость воина. - Как там?.. - тихо спросила она, нервно теребя подол платья. Лицо Вука на мгновение омрачилось, но улыбка тут же вернулась на своё непривычное место, и Весе оставалось лишь надеяться, что ей показалось. - Тебя ждут, - пробасил стражник и внезапно провёл огромной мозолистой ладонью по голове девушки, приглаживая спутавшиеся пряди. - А то негоже королевишне растрёпой на такие встречи заявляться, - объяснил он смущённо, пряча за спину руку, касавшуюся медных волос Весы, словно так мог защитить её от праведного гнева девушки. А та только хмыкнула. Сколько раз она, ещё будучи маленькой девочкой, заставляла Вука вместе с его напарниками играть с ней? Весе было скучно с девочками-ровесницами, которых ей настойчиво подсовывали родители и няня, ей хотелось веселиться, а не чинно играть изящными куклами, и стражники становились заменой мальчишек, которых к королевне не подпускали. Мускулистые, неулыбчивые воины стали для неё лучшими друзьями, и им было позволено многое. Например, приглаживать волосы королевны, до которых обычно допускались только специально обученные парикмахеры да Иша. Вынырнув из размышлений, девушка подмигнула Вуку и сделала глубокий вдох, собираясь с силами. Всё говорило о том, что за дверью её ждут радостные известия, но лоб вдруг покрылся холодной испариной, а руки стали предательски влажными. Закусив губу, Веса кинула взгляд на стражника, словно надеясь, что старый друг придаст ей храбрости. Но увидела только нахмуренные брови и сочувствие в глубоко сидящих тёмных глазах. - Вук, что?.. - Входи, Веса, - шёпотом прервал её Вук. - Чем дольше откладываешь - тем сложнее решиться. Благодарно коснувшись брони, закрывавшей предплечья воина, королевна крепко сжала подрагивающими пальцами резную ручку и, повернув её, раскрыла дверь, что беззвучно распахнулась, впуская её в помещение, где решалась судьба целой планеты. - Веса, - прошелестел слабый голос отца. Совсем не так должен был говорить правитель, только что спасший свой народ! Сердце королевны сжалось от дурного предчувствия. - Подойди к нам, девочка. Дверь за её спиной захлопнулась, символично отсекая пути отступления. Весе впервые в жизни хотелось сбежать, спрятаться где-нибудь, зажмуриться, закрыть уши ладонями - только бы не слышать того, что собирался ей сообщить отец. Но разве это поведение, достойное королевны? Вскинув подбородок, Веса гордо прошествовала к свободному креслу и, опустившись на мягкое сидение, расправила юбку, пригладила ткань, привычными движениями успокаивая судорожно колотящееся сердце. - Приветствую королевну, - раздался булькающий, словно захлёбывающийся голос, и Веса неохотно подняла голову, устремляя взгляд на расплывшегося по специальному стулу гостя. Приехавший на переговоры ликкой был похож на огромный целлофановый мешок, заполненный ярко-бирюзовым желе, с той лишь разницей, что его колышущееся тело могло принимать любые, даже самые причудливые формы. И взгляд королевны был встречен взмахом бирюзовой руки, которая медленно выпросталась из подрагивающей массы и столь же неторопливо оказалась втянута обратно. За стулом главенствующего ликкоя столбами застыли его охранники. Практической необходимости в них не было, но мотивацию инопланетянина понять было несложно - чтобы глава ликкойской торговли присутствовал на важнейших переговорах без сопровождения? Немыслимо. Так, по их мнению, поступали только мелкие торгаши, но уж никак не единственные во Вселенной поставщики драгоценных удобрений. - Приветствую, Торговец, - ответила ровным голосом королевна, стараясь ничем не выдать своё неподобающее состояние. - Придворные шепчутся, что вы всё-таки согласились возобновить поставки? - Ох уж эти придворные, - пробулькал ликкой, изобразив на прозрачной коже широкую ухмылку. Переговорное устройство тускло блестело в глубине его тела. - Судя по тому, что я видел, от них одни неприятности. Но сейчас они правы - договор подписан. Ликкой мелко задрожал, и до Весы донеслось тихое прерывистое шипение. Девушка не сразу поняла, что так инопланетянин смеётся. Побледнев, она перевела взгляд на отца. Тот сидел, закрыв лицо морщинистыми руками. Его худые плечи подрагивали под дорогой тканью церемониального переговорного костюма, а по пальцам текли слёзы. Королевна с трудом подавила желание вскочить с кресла и увести короля - ужас от увиденного пересилило невольное отвращение и стыд. Как можно показывать свою слабость ликкоям? Как можно подобным поведением унижать свою планету перед самодовольными инопланетянами? Стиснув шёлковую ткань платья в похолодевших пальцах, Веса отвернулась от отца, не желая больше лицезреть его позор. В это мгновение она не могла отрицать очевидное: он совершил нечто непоправимое. Давно стоило послушаться советников и найти своего рыцаря, чтобы взять на себя управление Семирамидой. Но в Весе ещё жила та маленькая девочка, которая огромными зелёными глазами смотрела на высокого, статного отца и верила, что он всегда защитит её. Что ему всё по силам. Эта малышка умерла под пристальным вниманием ликкоев. В глазах королевны пылала ничем не замутнённая решительность. - Полагаю, вы не возражаете, если я прочитаю договор? - произнесла она сухо. Торговец согласно булькнул, и Веса коже