Противный софит, ослепивший ее несколько минут назад, снова нашел Саран. И ей вдруг почудилось, что это лунный свет окутал ее, а вместо сцены под ногами зашуршала мягкая, пушистая трава. Бледное сияние Богини всех оборотней пронизывало Саран, и она — полуптица-полулиса, невиданное прежде существо — летела к священным холмам, чтобы совершить ежемесячный ритуал. У всех лис он свой, но каждый так или иначе связан с Луной. Все они в полнолуние выходят на улицу и спешат предстать пред взором Ночной Заступницы. Не только в полнолуние, каждую ночь, каждый день они ощущают ее власть.
Но никогда прежде Саран не чувствовала этого так остро — до самой глубины, до невозможности вдохнуть. И в то же время сила, густая, сладкая, пряная сила захлестнула ее. И она танцевала, танцевала, представляя, что вокруг кружатся другие лисы и ночные тени, и духи, и звезды, и существа из иных миров. Краем сознания Саран понимала, что все еще на сцене, в клубе Пхатти, что на нее смотрят люди, в том числе Луис Каро, но это было вторично.
В момент наивысшего прозрения Саран повернулась лицом к залу и тут же нашла человека в белом костюме: он сидел за стойкой бара, перед ним стоял стакан с каким-то коктейлем золотистого цвета, рядом лежала шляпа. Луис Каро неотрывно следил за Саран. В конце следующего припева, снова подойдя к микрофону, она адресовала свои слова именно ему. Ее поняли — в этом не было никаких сомнений. И чуткое лисье ухо невольно попыталось уловить ответ. Но какого ответа она ожидала? Ведь только в ее руках был микрофон, только она могла послать через весь танцпол этот шепот-насмешку, а Луису Каро оставалось только наблюдать. Слушать, ловить каждое ее движение и ждать. И это было лишь началом, дальше власть Саран станет только возрастать…
До тех пор, пока Луис Каро не пожалеет, что приехал.
У Пхатти было много врагов и завистников. Формально он находился под защитой Даатона, но не существовало никаких гарантий, что через несколько лет или месяцев — да хоть завтра! — ситуация не изменится. Другие желали занять теплое местечко. Причем навредить Пхатти чаще всего пытались те, кто также был в милости у Даатона, но почему-то считал себя обделенным. Некоторым достались менее прибыльные «кормушки», другие стремились выслужиться, опорочив нынешнего любимчика, третьи считали, что чем меньше у Даатона будет приближенных, тем больший кусок пирога придется на их долю.
Действовать открыто они не могли. Чаще всего подсылали своих агентов, пытались подставить или оклеветать. На этот раз кто-то из дружной семейки прихвостней Даатона прислал в Москву Луиса Каро. Помимо многочисленных завистников, у Пхатти, как выяснилось, имелись и доброжелатели, пусть и в меньшем количестве. Один из них рассказал о новом заговоре. С какой именно целью приехал Луис, Пхатти или не знал, или не посчитал нужным рассказывать Саран, но ясно было одно — агента враждебного демона надо остановить. Убивать его не стоило — его хозяин мог пойти нажаловаться Даатону, — но помешать, отвлечь, заморочить голову…
Лучше лисы с такой задачей мог справиться только манья, дух, способный заставить человека поверить в любую ерунду. И чем желаннее эта ерунда, тем реальнее она кажется жертве маньи. Но его колдовство оставляет следы. Лисы же действуют почти незаметно. Ни человек — если он, конечно, не шаман, — ни демон не могут узнать лису. Принимая человеческий облик, она становится во всем похожей на человека: она так же дышит, так же пахнет, так же двигается. Разница между ними ничтожна! И никто не может почувствовать, когда его касается своей магией умелая лисица.
«Молитва» закончилась, на смену ей пришла другая песня — агрессивная и быстрая. Ворон улетел, душа Кэтрин Эрншо растворилась в чехарде аккордов, и Саран изменилась вместе с мелодией. Музыка вела ее. Музыка тоже подчинялась Луне, они звенели в унисон, и все движения танца были правильными, настоящими. Женщина, птица, лиса — оборотень. Перевоплощаться для Саран было так же естественно, как дышать.
Она еще несколько раз находила в толпе Луиса Каро и каждый раз встречалась с ним взглядом. Концерт продолжался, публика была настроена доброжелательно. Саран лелеяла разрывавший грудь восторг, пила энергию зала и кожей ощущала: вот он, момент триумфа! Демоны, желающие навредить Пхатти, глупые шутки Кирилла, необходимость остановить чужого агента — какие то были мелочи! Детские забавы! Саран была пятихвостой лисой, Луна озаряла ее путь, а значит, все было ей под силу, и ничто не могло ранить.