Раздался стук в дверь. Саран услышала его, но не обратила внимания. Однако Луис отстранился и, приподнявшись на локте, с раздражением посмотрел на дверь. Потом усмехнулся и перевел взгляд на Саран.
— Твой завтрак!
Каро пошел открывать. Саран села на постели и поправила платье. Она совершенно забыла про заказанную еду. Официант вкатил столик, на котором стояли две креманки с мороженым, чайник, сахарница и пара чашек. Луис заплатил ему и дождался, пока тот уйдет, потом снова сел на кровать рядом с Саран. Вид у него был слегка всклокоченный и ехидный.
— Теперь придется есть, пока не растаяло.
Саран взглянула на три шарика мороженого в металлической вазочке и покачала головой.
— Я не хочу.
— Но это же мой выкуп за пиджак. Ты обязана.
— Луис, — очень серьезно произнесла Саран. Агент обернулся к ней, и медленно улыбка сползла с его лица, а в глазах снова появилось то ищущее, сосредоточенное выражение. — Луис, я не хочу мороженого.
Секунду он молчал. Потом наклонился вперед, одна его рука легла Саран на плечо, вторая обхватила запястье. Браслет с деревянными фигурками впился в кожу. Саран вздрогнула, но тут же поцелуй заставил ее забыть о боли. Она замерла, и в следующее мгновение пальцы на ее запястье разжались… и одну за другой принялись расстегивать пуговицы платья.
2
— Смотри на меня, — губы Луиса щекотнули ее щеку, и Саран открыла глаза.
Тонкий язычок вчерашнего упоения лизнул сознание. Она была лисой, ее целовал человек, полный энергии и готовый ею делиться, человек, которого не жалко, — но она была переполнена. Вчерашний танец под воображаемой — или нет? — Луной насытил ее до предела. Если бы только была возможность снова погрузиться в расплавленное лунное серебро, ощутить на себе свет и волшебство…
Саран, не раздумывая, выпустила на волю магию — всю до конца. Дрожь прошла по телу, удачно совпав с моментом, когда Луис расстегнул до конца лиф платья, и его горячее дыхание коснулось обнаженной груди Саран. Пути назад не осталось. Она отдавала все, что у нее было, ради еще одной возможности заглянуть в глаза Богине. На этот раз рядом не было никого, кому ее неосторожность могла навредить — Луис не в счет. И Саран отпустила последние мысли о благоразумии и сдержанности. Два священных лисьих обряда сливались в единое целое: поклонение Луне и вытягивание силы из человека. Над собой Саран больше не видела белого потолка, все залил лунный свет, холодный и звенящий. И в нем, едва различимые, мелькали силуэты других лис: их хвосты переплетались в вечном танце мироздания. Они творили высшую магию, они сами были магией, чья песня не имеет слов ни в одном языке.
Саран рванула им навстречу, ее руки оплели плечи Луиса Каро, нетерпеливо срывая одежду, царапая кожу. Его тело, его тепло были мостом, дорогой, что соединяла скучный гостиничный номер с самим Небом. И в конце ее, на самом последнем камушке, стояла женщина — нет, лиса, чья шерсть блестела серебром, и в чьих глазах отражался лунный свет. За спиной ее тайными иероглифами извивались девять хвостов, и пять из этих иероглифов уже были знакомы Саран. Она видела и остальные, но никак не могла их запомнить или уловить их сокровенный смысл. Серебряная девятихвостая лисица с самого рождения живет в каждой лисе. Впервые открывая глаза, делая первые шаги, она начинает свое путешествие по лунной дороге, в конце которой ее ожидают Мудрость и Долголетие. Но в этот момент конец пути оказался совсем близко — лишь чуть больше расстояния вытянутой руки. Всего несколько шагов отделяло Саран от цели, от мечты. Она прильнула к Луису, едва замечая его за застилавшим ее взор видением, и Луна приблизилась.
Каждый удар бешено стучащего сердца становился шагом навстречу Божеству. Движения Саран были частью лисьего танца, ее дыхание и стоны — песней, восхваляющей бесконечную мудрость бытия. Сила захлестывала Саран, она жадно пила ее, а потом выбрасывала из себя — чтобы пить дальше. И вместе с тем… Саран знала, где находится, с кем, что происходит. Она понимала, что это всего лишь секс, и лишь ее сознание, одурманенное неизвестным наркотиком, порождает все эти фантазии и ощущения. Но все равно не могла остановиться. Настоящая Луна никогда не была настолько живой и реальной. И если все это окажется лишь проверкой, испытанием — Саран была готова его провалить. Тысячу раз. За одно лишь мгновение поддельного счастья.
Интересно, что обо всем этом думал Каро? Едва ли хоть одна из его любовниц принимала его с таким жаром и благодарностью. Должно быть, он в этот момент ужасно гордился собой. Ох уж это мужское эго… Саран улыбнулась, довольная, что снова может формулировать мысли, и разочарованная по этому же самому поводу. Руки Луиса все еще гладили ее бедра, грудь, шею, но он больше не двигался. Дыхание его, сначала неглубокое и прерывистое, замедлялось, глаза были полуприкрыты, и Саран оставалось лишь гадать, о чем агент думал на самом деле.