— Придется. Подумайте над этим.
Вскоре Арика была у дома Нааля. Прощупав окружающее пространство Умением, она пожала плечами: ничего подозрительного не было. Зря паниковала? Но ощущение опасности не исчезало.
В коридоре, как всегда, неярко горели плафоны. Миновав двери гостиной и трех или четырех спален, Арика толкнулась в кабинет. Дверь мягко подалась, и женщина замерла, остолбенев от ужаса. Кровь везде — на полу, стенах, даже потолке. Два обезображенных трупа, один из которых… Она глубоко задышала, пытаясь справиться с рвотным рефлексом. Кое-как успокоившись, решительно прощупала Нааля Умением. Мертв.
«Нельзя заходить. Надо уйти и вызвать полицию.» Уже пятясь, Арика машинально напоследок окинула взглядом комнату. На столе лежал свиток — тот же самый. На всякий случай она направила на него Умение и отшатнулась. Нет, этот другой. Двойной! Не в силах отвести взгляд, она сделала еще один шаг назад по инерции и остановилась. Свиток не отпускал ее, тянул к себе. Она сопротивлялась, как могла, но сил не хватало. И вдруг… Ей показалось, или она все-таки пошла к столу? Нет, она стоит, это сам свиток все ближе и ближе. Женщина инстинктивно вытянула руки и приняла свиток из воздуха.
Арика пыталась сфокусировать взгляд, но было не на чем — вокруг колыхалась серость — привычная, уютная пелена.
— Папа?! — то ли сказала, то ли подумала она.
Попыталась встать и пошатнулась. Кто-то поддержал ее.
— Сядь, пожалуйста. Или, хотя бы, не делай резких движений.
Она повернула голову. Рядом стоял, не давая ей упасть, Роджер. Дюжиной шагов дальше, среди серой пелены угадывались еще две фигуры. Одна — Жорот, в привычной черной мантии, а вторая…
— Папа!
Тгон поймал взгляд Арики и, коротко кивнув Жороту, в одно мгновение оказался возле дочери. Она обняла его за шею, уткнулась лицом в грудь.
Тгон молчал, гладя ее по голове.
— Почему ты не приходил? — обиженно, как ребенок, спросила она. — Я звала, звала. не помню, сколько раз.
Тгон чуть пожал плечами:
— Я был не нужен.
Арика отстранилась, сердито воскликнула:
— Это еще почему?!
— Ты должна была научиться рассчитывать только на себя.
— Вот так, да?
Тгон ласково провел пальцем по ее нахмуренным бровям:
— Ты давно выросла из нашей опеки, девочка. Лина уже так далеко, что не слышит тебя. Я тоже почти ушел.
— Но я не хочу так.
Тгон чуть отстранил ее, чтобы удобнее было обнять за плечи:
— До сих пор ты была молодцом. Не сдавайся и дальше.
— Значит, мы видимся в последний раз, да?
— Все когда-нибудь кончается. Я ждал этой встречи. Только поэтому твой друг сумел докричаться до меня.
— Мой… Ой! А где же Роджер с Жоротом?
— Дома.
— Так это Жорот тебя вызвал?
— Да. Ему пришлось отдать много сил. Гораздо больше, чем если бы позвала ты.
— Я уже давно тебя не звала, — с грустным упреком заметила Арика.
— В прошлый раз я обещал, что мы еще встретимся. Когда ты будешь к этому готова.
— Но ты не сказал, как я должны быть готова. Я тебя столько звала и ждала. Потом решила, что ты забыл, — она невесело усмехнулась. — Или что ты переоценил меня, и я никогда не «доготовлюсь». А как Жорот ухитрился до тебя докричаться? И что за провал у меня в памяти — это как-то связано со свитком? И…
Тгон повелительным жестом остановил ее:
— На все эти вопросы твои друзья ответят сами — чуть позже. У нас с тобой слишком мало времени.
— Я слушаю, папа.
— До сих пор ты развивалась быстро и достаточно гармонично. Немного сил туда, немного сюда — и все было хорошо. Но детство кончилось. Ты должна выбрать — займешься ли ты магией всерьез или откажешься от нее. Уже сейчас ты достигла определенного уровня в Умении. Это дает тебе немалое преимущество перед людьми, но ставит тебя в уязвимое положение перед любыми магическими силами, потому что защиты у тебя никакой. От этого у тебя и нынешние неприятности. Но это так, отступление.
— И что я должна сделать, чтобы всерьез заняться Умением?
— Не обязательно Умением. Любой магией. То есть магией в широком смысле, понимаешь?
— Конечно. Но если уж я начала заниматься Умением, логично было бы продолжать.
— Тогда я должен тебя кое о чем предупредить. Во-первых, если ты выберешь Умение, то не сможешь пользоваться силами Зоны в своих заклинаниях. У тебя сохранится лишь способность перемещения с помощью Зоны и возможность находится в ней. Оба эти свойства, скорей всего, будут доступны только тебе и твоим детям. Кстати, ты уже входишь в Зону из любой точки?
Арика кивнула.
— И даже из планет, где Зон нет? И выходишь в любой точке на любой планете?
— Да. Только с летящих кораблей почему-то не могу.
— Сверхсветовая скорость. Когда и как у тебя получилось в первый раз?
— Я наняла слугу, он меня предал и продал в рабство. Я тогда еще сильно обожглась, чтобы освободиться от веревок. Кстати, так и не знаю, чем их заколдовали — Умение не подействовало. Выбралась наружу, а вокруг пустыня. Собственно, и стерегли поэтому не сильно — бежать в пески без воды, припасов, — она пожала плечами. — Когда стало совсем плохо, подумала, — может, поблизости Зона. Это потом уже я узнала, что планета «слепая» — ну, без Зон. Я, вообще-то, хотела допрыгнуть до Зоны с помощью «картинок», но получилось, что зашла просто так. Вот, с тех пор — закрываю глаза, представляю серую пелену, шагаю — и в Зоне. А там — представляю место, куда хочу попасть. Не границу с миром Зоны, как ты учил, а любое место. Только очень четко представить надо, как будто видишь. И быстро делаешь шаг и одновременно открываешь глаза. А что во-вторых?
— Ты уже сейчас легко ловишь эмоции и чувства других существ, верно?
— Да.
— Так вот, Магики Умения чувствуют чужую боль, как свою. В начале только в момент применения Умения, потом — постоянно. То есть — если у человека, находящегося рядом с тобой, болит нога, зуб или сердце — ты все это будешь ощущать. Если кого-то ударят ножом — у тебя появится рана.
— И что с этим делать?
— Существуют блоки, защиты. С увеличением мощи они пробиваются все легче, приходится их усиливать, комбинировать, искать новые. Иначе магик просто умрет от чужой боли. Так что, пока не поздно, можешь выбрать другой вид магии. Год-два у тебя еще есть.
Подумав, Арика решительно махнула головой:
— Думаю, в любой магии есть свои подводные камни. Так что, не все ли равно?
— Не все. Какие-то «камни» ранят больше, какие-то меньше, что-то тебе покажется вообще неприемлемым. Все зависит от человека. Ты должна хотя бы попытаться выбрать, а не сосредотачиваться на Умении только потому, что оно для тебя привычней всего остального.
— Хорошо, я попробую. И все-таки, где можно найти нормального учителя Умения?
— Он тебе не нужен. Основы ты знаешь, остальное возьмешь из книг. Вот список для начала — Тгон достал из воздуха листок бумаги, протянул его Арике. — Хотя, — на бумаге проявилось еще несколько строчек. — Вот кто может согласиться тебя курировать. Скажешь, что ты моя дочь.
Арика приподняла брови — последняя реплика была крайне непохожа на обычные установки Тгона. Тот спокойно разъяснил:
— Магики не любят самоучек. А это — мой друг, мы вместе начинали.
— Спасибо.
— Как я понял, Нааль мертв.
Она, вздрогнув, кивнула.
— Это хороший предлог завершить твою деятельность книготорговца.
Арика, вскинувшись, хотела было возразить, но Тгон вновь прервал ее жестом.
— Конечно, тебе она нравится, конечно, ты справишься и без Нааля. Но все, что могла, из этой профессии ты уже почерпнула. Последнее время ты лишь пользуешься имеющимися знаниями, верно?
— Да, но…
— Значит, это пройденный этап.
— Но так делают все! Сначала учатся, потом…
— Все люди. Магики же постоянно должны впитывать информацию, и не только по своей — узкой — специализации. Иначе они вырождаются, погибают.
— Ладно, — слегка раздраженно сказала Арика, — И чем же мне заняться?
— Хотя бы тем же Умением. Как следует, а не время от времени, так, как ты делала это до сих пор. И, я знаю, ты это не любишь, но постарайся занять место в обществе. Без этого любому магику выжить — проблематично. Не веришь, спроси у Жорота.
— Поверю тебе на слово, — пожала плечами Арика. И вдруг озорно улыбнулась: — Зато у меня, кажется, есть уже личный консультант в великосветских премудростях.
Отвечая на вопросительный взгляд отца, она фыркнула:
— Роджер!
— Зря смеешься. Тебе очень повезло.
Арика пожала плечами:
— Наверно.
— И, пожалуйста, не считай его вещью, девочка. Не ради него, ради тебя самой. Понимаешь?
— Я никогда не поступлю с ним плохо, но он все-таки машина.
— Для тебя будет лучше, если ты привыкнешь думать о нем, как о человеке.
— Зачем?
Тгон молча пожал плечами.
Арика вдруг встрепенулась и с подозрением взглянула на отца:
— А ты его случайно не того? Не оживил? Или добавил что-нибудь?
— Я его не трогал. Конечно, формально Роджер — робот, машина, вещь — не больше. Но я настаиваю на своем совете.
— Я постараюсь.
— И еще. Твой друг-колдун расспрашивал меня о многих вещах. Если он попросит твоей помощи в дальнейшем исследовании Зоны — я ничего не имею против.
— А его тип колдовства позволяет использовать Зону? — осторожно спросила Арика.
— Да.
— Тебе видней.
— Тебе он не нравится, но на него можно положиться.
Женщина холодно пожала плечами:
— Если альтернатива — смерть, — запросто.
Губы Тгона дрогнули в усмешке, что случалось не часто.
— Лина в начале относилась ко мне примерно так же.
Дочь от возмущения чуть не подавилась:
— Вот спасибочки! За «голубого» сватают!
Тгон бросил на Арику предостерегающий взгляд:
— Не вздумай! Тебе нельзя шутить с этим!
— Да помню я, помню, — буркнула она и подозрительно уточнила, — а зачем ты тогда вообще упомянул маму?
— Тебе подобных тянет к колдунам. Разругаешься с этим — появится еще кто-то. Колдун может быть тебе другом, любовником, — кем угодно, но, ни в коем случае не мужем…
— Потому что для них — обязательное условие узаканивания отношений — соединение обеих сторон какой-то специфической связью. Все это я помню, — досадливо отмахнулась она, но Тгон невозмутимо закончил:
— …И не отцом твоего ребенка — слишком велика вероятность рождения монстра.
Она скривилась и сообщила:
— Конкретно этот — только через мой труп.
— Не зарекайся. Я тебе уже говорил и повторяю — Жорот — весьма неплохой выбор — с твоей стороны. — Тгон, помолчав, добавил, — И — это очень важно — никогда не выводи Роджера в Зону. Ты его не удержишь, даже я делал это с трудом. То же, кстати, относится ко всем высокотехнологическим предметам.
Арику передернуло: она представила, как Роджер проваливается в пустоту.
— Спасибо за предупреждение. Я бы точно попыталась. А терять мне его не хочется.
— Хорошо, — Тгон чуть улыбнулся и обнял дочь.
— Все, да? — полушепотом спросила она.
— Почти. Вот, возьми, — он протянул ей свой браслет. — Мне он уже не нужен. Тебе, в общем, тоже не очень. Но если захочешь — носи.
— Спасибо, — отведя взгляд от браслета, она увидела, что осталась одна. Глотая навернувшиеся слезы, сделала несколько шагов, сосредотачиваясь, как ее когда-то учил Тгон, вышла из Зоны и очутилась в знакомой библиотеке. Первый, кого она увидела, был стоящий около окна Роджер.
— Господин Жорот сказал, что твоя прежняя комната в твоем распоряжении. Когда ты отдохнешь и приведешь себя в порядок, он будет ждать тебя в гостиной.
Арика, все еще думая об отце, рассеяно кивнула. И тут же решительно встряхнулась, откладывая размышления «на потом».
— Идем. Тебе он комнату дал?
Роджер, идя чуть сзади и слева от Арики, ответил:
— Он приказал мне разместиться в твоей.
Арика вопросительно приподняла брови.
— Гм?..
— Я могу, конечно, ошибаться, но, по-моему, господин Жорот знает, кто я такой.
— А. Увидел, значит.
Зайдя в комнату, женщина полезла в шкаф за полотенцами и удивленно хмыкнула, обнаружив на тех же полках несколько комплектов женского белья, подходящего ей по размеру.
— Но ты говорила, он слеп. Да и мои личные наблюдения…
Она пожала плечами:
— Он видит не глазами. Но как-то видит.
Находка навела ее на мысль, и Арика открыла отделение для верхней одежды. Там висела пара дюжин вешалок с одеждой. Тоже ее размера. Она обернулась к Роджеру:
— Ты это с собой привез?
Робот покачал головой:
— Все так было, когда я приехал.
— Ясно. Я пошла купаться. Жорот ни о каком временном лимите не говорил?
— Нет.
— Эт-то хорошо, — довольно улыбнулась Арика. — У меня впечатление, что я не мылась чуть ли не месяц.
— Не больше семнадцати дней.
— Что-о?!
— С ночи смерти Нааля прошло семнадцать дней. Ты совсем ничего не помнишь?
— Совсем. Что я делала все это время?
— Пыталась добраться до храма, где хранился третий свиток и отобрать его у жрецов.
— И как?
— Извини, но лучше будет, если об этом расскажет господин Жорот. Я и половины не видел, а из того, что видел, почти ничего не понял.
— Как это: «и половины не видел»?
— Я не могу фиксировать большую часть визуальных эффектов, сопровождающих магические действия. Мои наблюдения ограничиваются изменениями материальных предметов, происходящими в результате магических действий.
— Ага. А так как изменения не всегда проявляются явно, то…
Роджер закончил:
— Значительная часть общей картины мне недоступна.
— Понятно. Ладно, я пошла купаться.
Нырнув под душ, Арика вдруг вскрикнула: левый бок обожгло, как огнем. Она с удивлением увидела длинную неглубокую рану, тянущуюся от левой груди по боку до ягодицы.
— Я могу помочь?
Увидев Роджера, стоящего в дверях ванной комнаты, Арика разозлилась:
— Что ты тут делаешь? Я тебя звала?
— Но…
— Да или нет?!
— Извини, пожалуйста, — он вышел, тихо прикрыв дверь.
«Глупо, — подумала она. — Зачем я его обидела? А робот вообще может обижаться?..» Она вдруг скорчилась в углу ванной и заплакала. «Роджер ни при чем. Этот проклятый Свиток!»
Он использовал ее тело, выкинув оттуда ее саму, как ненужную деталь из механизма. Это хуже, чем изнасилование. И даже, чем смерть. Вдруг та часть, которая от Свитка, еще осталась где-то там, в глубине нее? И она, Арика, когда Свитку понадобится, снова исчезнет, а тело будет послушно выполнять приказы чужака?
«Нет, не может быть! Отец бы предупредил», — она чуть успокоилась, стараясь сдержать рыдания. Гордость расы Тгона вошла в поговорку. Отец никогда не выпустил бы ее, не будь у него полной уверенности, что дочь свободна.
Арика зло и торжествующе оскалила зубы сквозь слезы. «Точно. Он бы скорее меня убил. Ты, Свиточная сволочь, выбрал неподходящий объект для своих штучек». Вспомнив о последнем подарке отца, Арика дотянулась до брошенной на пол одежды и вытащила браслет. Повертела его в руках, успокаиваясь. Такие браслеты были одной из двух отличительных черт расы отца. Вторая — отсутствие волосяного покрова по всему телу, включая даже брови. Правда, мать Арики (она была другой расы) избавила дочь от этого, позаботившись также о том, чтобы ее гены доминировали во всех потомках по женской линии. «Рождаться лысыми в твоем роду будут только мужчины, и то не слишком часто». Арика улыбнулась сквозь почти высохшие слезы и решительно надела браслет на руку.