- Я не могу обещать... – Рита покачала головой. – И не могу требовать обещания от тебя. Мы пытались, но, видимо, у нас всегда будут секреты друг от друга.
Рустам вздохнул. Рита права. Они слишком много времени потеряли когда-то, чтобы сейчас научиться за такое короткое время говорить друг с другом обо всём.
- Но, может, со временем... – Неуверенно начал он.
- Мы попробуем. – Рита погладила его руку. – Это я тебе обещаю.
Рустам обнял её, бережно прижимая к груди.
- Я так понимаю, насчёт Ярослава с тобой спорить бесполезно? – пробормотал он, зарывшись лицом в её волосы.
- Он будет крёстным. Ему это нужно. – Твёрдо сказала Рита, высвободившись из его рук. – И если бы здесь была Наташа, я предложила бы ей стать крёстной.
- Она бы в жизни не согласилась бы. – Покачал головой Рустам.
- Почему?
- Это не для неё... Да и, боюсь, её травма слишком велика.
- Тогда Тамара... – Задумчиво протянула Рита. Рустам аж поперхнулся от неожиданности.
- Ты серьёзно? – откашлявшись, спросил он.
- А почему бы и нет? – пожала плечами Рита, пытаясь сохранить серьёзное лицо, но, взглянув на ошеломлённого Рустама, расхохоталась.
- Мама, вот подушка! – Аня влетела в палату и собиралась было вместе с подушкой плюхнуться на кровать, но Рустам перехватил её.
- Осторожно, принцесса! – деланно строго произнёс он. – Маме нужен покой, а не землетрясение.
- Я осторожно. – Аня помогла Рите подложить подушку под спину и прижалась к плечу мамы. – А мы скоро к братику пойдём?
- Сейчас пойдём. – Рустам почувствовал, как при взгляде на Риту и Аню в глазах предательски защипало. И он обнял своих родных и любимых девчонок, чувствуя, как комок в горле исчезает от этой любви и ласки, которую они дарили друг другу.
Валентина Степановна остановилась на пороге. По щекам женщины текли слёзы. Она так долго боролась за счастье дочери, и иногда это даже была борьба с самой Ритой. А счастье-то вот оно, перед ней... Рита заметила Валентину Степановну.
- Иди к нам, – тихо сказала она и протянула руку к маме. Валентина Степановна осторожно приблизилась и села на краешек кровати.
- Давайте знакомиться. Я ваш зять, Рустам Агаларов. – Рустам протянул ей руку, и в его глазах блеснули смешинки.
- Да ну тебя... – Валентина Степановна деланно сердито толкнула его в плечо, но тут же взяла его за руку и тепло пожала. Впервые за всё это время они почувствовали себя семьёй. И каждый втайне надеялся, что теперь так будет всегда.
*
Наташа нерешительно шагнула в знакомый до боли двор. Здесь прошло полтора года её жизни. Год до того, как она позволила Ярику ворваться в её жизнь. И полгода после. Здесь стояла его машина, и он смотрел на её окна, в то время, как она, не включая свет, наблюдала за ним. Здесь он впервые признался ей в любви. Здесь он первый раз её поцеловал...
С каждым шагом шаги Наташи всё замедлялись, а походка становилась всё тяжелее. Когда-то для неё здесь был дом, она спешила вернуться сюда после работы, спрятаться ото всех. А потом они возвращались сюда вместе с Яриком. И Наташа поняла, что до Ярика это были лишь четыре стены с парой окон. Стены, которые, как ей казалось, были её опорой, домом, защитой... Но Ярослав просто снёс эти стены и воздвиг новые, из любви, тепла и заботы. И каждый раз, возвращаясь сюда, она втайне ждала каждого поцелуя в подъезде, каждой улыбки... И когда Ярик оставался до утра, она просто забыла обо всём и мечтала, чтобы ночь никогда не кончалась... Почему она так долго отказывалась переехать к нему?! Что за чёртово упрямство?! Боялась, что покоя не будет? Так и не было покоя! Вспомни, Олди, сколько ночей ты провела без сна, думая о нём, сколько раз провожала взглядом его машину, мечтая, чтобы он вернулся? Это ли покой?!
Наташа нерешительно потянула на себя дверь подъезда. Код не поменялся... И всё те же скрипучие петли... Она медленно пошла вверх по лестнице. Когда-то она сломала каблук, и Ярик нёс её на руках до самой квартиры... Он подхватил её как раз на этой ступеньке... А опустил на кровать...
Каждый шаг давался всё труднее. Что её ждало за дверью квартиры? Пустота и одиночество. И воспоминания о счастье. Ей так хотелось поехать домой, к Ярику, к девочкам... Но она больше не имела на это права. Как и на воспоминания. Это были воспоминания другой, счастливой Наташи. Но не её. Она снова стала той, прежней. Биороботом...
Под ноги Наташе кинулась пушистая кошка.
- Здравствуй, Мусенька! Узнала? – наклонившись, Наташа почесала котярку между мягких ушек. Та довольно замурчала. Соседняя дверь открылась.
- Муся! Иди домой... – Старушка выглянула на площадку и, близоруко щурясь, всмотрелась в Наташу. – А вы к кому?
Внезапно она ахнула и всплеснула руками.
- Наталочка! Детка! – и Валентина Ивановна со слезами обняла Наташу. Помедлив, Наташа осторожно обняла её в ответ и, сама того не ожидая, расплакалась. То ли объятия старушки напомнили ей такие родные объятия бабушки, то ли просто вспомнились все те тёплые вечера, которые она провела с соседкой...
- Как же так? Что же ты и не предупредила даже? – Валентина Ивановна вытерла глаза, но всё никак не могла отпустить Наташу.
- Я ненадолго.... На несколько дней. – Тихо сказала Наташа, гладя морщинистые руки.
- Но почему? – не поняла соседка. Она перевела взгляд вниз, и Наташа поняла, что ей нужно ответить на этот невысказанный вопрос. Сердце резанула острая боль.
- Я потеряла ребёнка. – Едва слышно сказала она. – Я была в областной больнице. А сейчас приехала забрать документы. С Ярославом мы расстались. В среду я улетаю в Штаты.
Валентина Ивановна, тяжело дыша, оперлась на стенку.
- Ох, Наташенька... – Выдохнула она.
- Что? – кинулась к ней Наташа. – Сердце?!
Валентина Ивановна молча покачала головой, глядя на Наташу взглядом, полным слёз.
- Ну за что это тебе? – тихо сказала она. Наташа опустила голову. Соседка вздохнула.
- Идём-ка ко мне. Я тебя чаем напою. Накормлю. Отдохнёшь.
- Спасибо, я к себе... – Попыталась было возразить Наташа, но Валентина Ивановна и слушать ничего не хотела.
- И что там у тебя? Холод да пыль! Успеешь! – она потянула Наташу за собой.
- А как же ваши внуки? – Наташа предприняла ещё одну попытку.
- На учёбе они.
- Так ведь суббота! – удивилась Наташа.
- Рабочая суббота. Что-то там отрабатывают. То ли олимпиада какая-то, то ли тесты... – Отмахнулась Валентина Ивановна. Наташа замерла.
- Погодите... – Медленно произнесла она. – Рабочий день... Школы тоже работают?
- Ну да! – старушка кивнула и едва не упала, споткнувшись о крутящуюся под ногами кошку. – Муся! Имей совесть!
- Валентина Ивановна, мне сейчас нужно кое-куда сходить. А потом я вернусь и сразу к вам, хорошо! – торопливо произнесла Наташа. – Я быстро! – крикнула она, сбегая вниз по лестнице.
- Вот непоседа... – Покачала головой соседка. – Всё бежит и бежит... Идём, Мусенька, тесто поставим на оладушки. Наталочка их любит, вот и побалуем её...
И старушка скрылась за дверью, ласково разговаривая с кошкой. А Наташа мчалась по улице, не обращая внимания на боль. Врачи запретили ей любые нагрузки, бег, но сейчас она должна была успеть! Она не может пойти к Ярику домой, но она может увидеться с девочками в школе! Главное – успеть...
Вот и школьный двор... Наташа успела как раз к звонку с урока. Она не знала расписания Полины, Иры... Но что-то ей подсказывало, что она пришла вовремя. Наташа замерла у школьных ворот, вглядываясь в лица детей. Каждый раз её сердце ёкало при виде белых шапочек, как у Полины и красных курточек, как у Иры, но это всё были чужие девочки. И внезапно сердце Наташи замерло. Она увидела Иру. Девочка что-то сердито выговаривала Полине, поправляя сестрёнке курточку и застёгивая до конца замок. Даже находясь далеко и не имея возможности слышать девочек, Наташа знала: Полина доказывает, что замок и её подбородок – это вещи несовместимые. Ведь не раз в спешке то Ярик, то Ира, то сама Наташа прищемляли Полинке подбородок.