- Ну, извини, что мне захотелось поспать. – Хмуро ответила Наташа.
- А потом тебе захотелось под капельницу, потом у тебя голова болела. Что дальше? Какой будет следующая причина?
- Знаешь, мне кажется, кто-то из нас двоих сошёл с ума. И я догадываюсь, кто.
- Я тоже.
Они оба замолчали. Наташа смотрела в окно. Ей было интересно всё: труба больничной котельной, вон то облако в форме собачьей головы, два голубя на крыше... Всё, что угодно, только бы не встречаться взглядом с Яриком. Она чувствовала на себе его взгляд и ей хотелось лишь одного: чтобы он ушёл.
- Ира мне всё рассказала. – Наконец Ярик сказал то, что его тревожило больше всего. – Скажи, зачем ты согласилась?
- Мне нужно сменить обстановку. Отвлечься.
- Смени. Но для этого не обязательно уезжать. Наташа, я готов сделать всё, чтобы тебе стало легче! Чтобы нам стало легче! – его голос дрогнул. Наташа услышала это и наконец посмотрела ему прямо в глаза.
- Готов сделать всё? Тогда отпусти меня.
- Почему мне кажется, что ты сейчас говоришь не про областную? – тихо спросил Ярослав. Теперь настал черёд Наташи содрогнуться. Ярик словно прочёл её мысли.
- Ты не понял... – Нервно сказала она. – Я хочу уехать на время... Это лучший выход...
- Ты хочешь? Или тебе предложили? – Ярослав не сводил с неё глаз.
- Предложили. – Наташа поняла, что чуть не выдала Ирину. – И я понимаю, что это то, чего я хочу.
- А ты спросила, чего хочу я? – Ярик опустил голову.
- Яр, я...
- Чего хотят Полина и Ира?
- Я...
- Ты. Ты хочешь. Что ж, – он встал, – видимо, мне тебя не удержать? Ведь правда?
Наташа беспомощно смотрела ему вслед. И когда за мужем закрылась дверь, она прижала к себе подушку и разрыдалась. Никогда Ярик не говорил с ней так. И никогда не смотрел на неё так. В его взгляде она увидела боль и разочарование.
А Ярослав молча шёл по коридору. В душе была пустота. Наташа готова была бросить его, даже не узнав, какую боль он пережил вместе с ней. Но если ей так легче, пусть будет так. Когда-то он сказал ей: “Не отпущу”, а сейчас он её отпускал, хотя его сердце рвалось на части.
*
- Я не понимаю, почему вы так рано пришли. – Сергей Вадимович грузно опустился за стол и поморщился. Хотя он старательно делал вид, что всё в порядке и ему ничто не мешает, но живот уже не помещался за стол, а халат угрожающе трещал по швам. Лубь с тоской посмотрел на шкаф, в котором хранился запас конфет. Что поделать, уж слишком он любил сладкое, чем без зазрения совести пользовались как пациенты, так и коллеги.
- Так болит... – Развела руками посетительница.
- “Болит”... Может, вы яблоко немытое съели, вот и болит!
- Я не ем яблоки... – Растерянно ответила женщина.
- Ну, не яблоко, так что-то другое... Направление на анализы я вам выпишу, сделаете, а там посмотрим.
- А может, это аппендицит?..
- Давайте, я буду решать, что может, а что не может!
Сергей Вадимович сунул в руки пациентке направление и мягко подтолкнул к двери:
- Идите-идите. Придёте с результатами.
Когда за ней закрылась дверь, Лубь двинулся было к вожделенному шкафу, но стук в дверь заставил его резко изменить траекторию.
- Разрешите, Сергей Вадимович? – Орновицкий вопросительно смотрел на врача.
- Разрешаю, но только быстро. – Лубь поморщился. Если пришел Орновицкий – жди проблем.
Но Глеб Александрович пришёл не один. Лещук решительно шагнула в кабинет.
- Мне можно прятаться? – Сергей Вадимович развёл руками. – Правду говорят: пришла беда, отворяй ворота.
- Даже интересно, кто из нас двоих беда? – хмыкнула Ирина.
- Вы, Ирина Васильевна. – Бросил Орновицкий, удобно устраиваясь в кресле.
- Это почему?
- И беда, и вы – женского пола.
- Тогда, Глеб Александрович, вы у нас – ворота.
- Что? – непонимающе посмотрел на неё Орновицкий.
- Вы так же, как и ворота – не закрываетесь. – Мстительно произнесла Ирина.
Глеб обиженно затих.
- Коллеги, поругаться вы могли бы и у себя в ординаторской. – Лубь постучал по столу ручкой.
- У нас тут разногласия возникли. По поводу нового анестезиолога. – Наконец выложил Глеб Александрович суть визита.
- А что с ним не так?
- Да вот, у Ирины Васильевны, – Орновицкий кивнул в сторону Лещук, – появились сомнения в его компетентности.
- У Ирины Васильевны есть основания? – Сергей Вадимович повернулся к Ирине.
- Есть. – Твердо ответила она.
- Излагайте. – Лубь откинулся на спинку кресла, приготовившись слушать, но его глаза смотрели с насмешкой. Ирина заметила это и вспыхнула:
- Я никогда ещё никого не обвиняла беспочвенно. Мне пришлось работать с Лозинским Станиславом Анатольевичем в центральной больнице...
- Кстати, о птичках. – Перебил её Лубь. – По поводу центральной больницы я хотел бы с вами поговорить. Как так получилось, что вы оставались там, в то время, как срок действия контракта истёк?
- О чём вы? – Ирина непонимающе нахмурилась.
- О том, что срок вашего контракта истёк еще в мае. В июне вы должны были вернуться.
- Контракт был продлён!
- Кем?
- Вельской. В тот момент она исполняла обязанности главврача.
- Незаконно. – Припечатал Лубь и усмехнулся. – А вы думали, я не в курсе? Вся кафедра ваш больничный триллер обсуждала.
- Что ж, раз обсуждали, то должны быть в курсе событий. И всего, что произошло после. – Ирина поджала губы, внутренне замирая.
- Что бы ни произошло, документы, подписанные нею в данный период, недействительны. А значит, я жду от вас объяснений в письменном виде, как так получилось, что вы вышли на работу на два месяца позже положенного срока. Но вернёмся к нашим баранам. Так что там с Лозинским?
- С Лозинским? – Ирина с трудом вспомнила, что хотела сказать. Слова Сергея Вадимовича выбили почву у неё из-под ног. Как могло получиться, что её контракт не продлили?! Чем это чревато, она понимала слишком хорошо. В лучшем случае – выговором с занесением в личное. В худшем... О худшем Ирине хотелось думать меньше всего.
- С Лозинским. – Лубь ждал ответа.
- Во время работы в центральной больнице он проявил себя некомпетентным в анестезии, чем не раз ставил под угрозу жизнь пациентов.
- Что скажете, Глеб Александрович? – Сергей Вадимович перевёл взгляд на Орновицкого.
- Скажу, что сегодня во время операции Станислав Анатольевич проявил себя весьма неплохо. Замечаний к его работе у меня нет. – Отрапортовал тот.
- Вот видите. – Лубь снова повернулся к Ирине. – И кому мне верить?
Ирина подавлено молчала.
- Хотите чего-то добиться – ищите доказательства. Увольнять его – а ведь вы за этим шли – я не собираюсь. А значит, вам придется с ним работать. И ваши личные дела меня не волнуют. Здесь я решаю, кто, чем и с кем занимается. Свободны. – Лубь махнул рукой, давая понять, что разговор окончен.
Выйдя из кабинета, Глеб спросил:
- Что ты так на него взъелась, на Лозинского? На тебя не похоже.
- Есть за что. Но прежде всего за то, что он ни черта не соображает в анестезии. – Бросила Ирина, шагнув к лифту.
- Я бы не сказал. На операции всё было идеально.
- Кроме кровотечения.
- Но согласись, это был мой косяк, а не анестезиолога.
С этим Ирина спорить не могла. Но и отступать не собиралась.
- Ты сам во всём убедишься со временем. Пока не вижу смысла что-то доказывать. Ты же мне всё равно не поверишь. – Она вызывающе посмотрела на коллегу.
- Не поверю. – Согласился тот. – Я привык верить тому, что я вижу. Если бы ко мне пришёл пациент и сказал: “У меня болит, и я знаю – это перитонит, режьте”, мне нужно его сразу на стол класть?
- Не утрируй. И ещё. – Ирина поставила ногу между дверей лифта, не давая им закрыться. – Пусть этот разговор останется между нами.