— Вот спасибо.
— Найдем местечко, не бойся.
— А себе-то уже местечко присмотрел?
— Это уж как Господь начертит.
— С утра два быка у ворот дожидаются на «Вольво». Не за тобой?
— Вряд ли. Какое там «Вольво»? Но, к удивлению самого Гвоздя, парочка на «Вольво» дожидалась именно его.
— Смотри, Полосатик, кореша пожаловали, — прошептал Гвоздь, поглаживая выглядывающего из-под пальто кота.
У зеленого «Вольво» стояла знакомая неразлучная парочка — Матрос и Киборг. Матрос — невысокий, подвижный, с худым, нервным, красивым, злым лицом и глазами навыкате, с небольшой сумасшедшинкой. Киборг — огромный детина, чем-то действительно напоминавший Терминатора в исполнении Шварценегера. Они были одеты в одинаковые красные шерстяные пальто. У Матроса пальто было распахнуто, под ним виднелась черная рубашка и толстая золотая цепь, татуированные руки тоже были все в золотых кольцах. «Как петрушка», — подумал Гвоздь.
Чуть в отдалении стоял «Жигуль» с еще двумя корот-кострижеными, тупомордыми быками.
Матрос расчувствовался и едва не прослезился, завидев Гвоздя.
— Тысячу километров отмахали, — оценил заботу Гвоздь.
— Хоть десять, — отмахнулся Матрос. — Гвоздь, на тебя надежа.
— Чего это?
— Везде гадский промысел. Жизни честному люду не стало, Гвоздь. Беспредел одолел, — Матрос распахнулдверь " Вольво " и жестом пригласил вора садиться.
— Излагай.
— Потом. Дома… Сегодня наш праздник.
Глава четвертая
СУДМЕДЭКСПЕРТ
«Эх, ну почему я не дантист?» — в очередной раз с горечью подумал Граерман, сбрасывая скорость и прижимая машину к тротуару. Место было людное. Перед кинотеатром «Встреча» толпились цветочники и торговцы продуктами.
— Куда, мужики? — спросил Граерман, распахивая дверь.
— В Рогове, — сказал высокий, одетый в хлопчатобумажный пятнистый военный комбинезон и обутый в кроссовки, прыщавый парень лет двадцати пяти-тридцати на вид, похожий чем-то на деревенского дурачка. Его плечо оттягивал свернутый палас, а у ног стояли две хозяйственные сумки.
— Сколько не жалко? — осведомился Граерман.
— Ну, две сотни, — помялся приятель прыщавого — кряжистый, с широкими ладонями, одетый в коричневую куртку с надписью по-английски «Нью-йоркские буйволы», «работяга». Его жиденькие волосы едва прикрывали розовую лысину.
— Обижаешь, — покачал головой Граерман.
— Ну, — «работяга» прищелкнул языком. — Ну две с половиной.
— Да туда пилить-то сколько. И дорога плохая. Три.
— Ладно, — нахмурился прыщавый. Хозяйственные сумки и палас затолкали в багажник.
«Шестерка» резво рванулась вперед — к выезду из города.
Граермана продолжали терзать невеселые мысли. Как-то по-дурацки получалось все в жизни в последнее время. Где это видано — занимающийся извозом еврей?! Да, это завоевание последних исторических лет. Эх, стал бы, как советовали родственники, дантистом, стриг бы по сто пятьдесят долларов за один зуб из металлокерамики и горя бы не знал. ан нет — призвание нашел — трупы резать. Стал судебно-медицинским экспертом. Что тут скажешь? Успокаивать себя тем, что любишь свою работу, что стал в ней классным специалистом? Конечно, греет душу. Вот только второй месяц зарплату не платят. Да и то, что платили, может назвать зарплатой только большой шутник. Вот и приходится калымить.
Рисковать, можно сказать, жизнью, возить Бог знает кого черт знает куда.
Граерман покосился на пассажиров. Что за люди? Знать бы, чего у них на уме? Может, накинут удавку на шею и выбросят из машины, как две недели назад водителя «Волги», — приходилось делать вскрытие… Тьфу, прочь подобные мысли. К людям надо относиться с доверием. Обычные деревенские мужики — святая пропойная русская простота. Вон, ковер в городе прикупили.
— А тебе как, хозяин, по дороге, или мы тебя напрягаем? — осведомился «работяга».
— За грибами собрался. Почти по дороге.
— За грибами, — обрадовался «работяга». — Тогда тебе под Сосновку надо. Там во какие белые выдались, — судя по его жесту, шляпки у белых под Сосновкой были размером со сковородку «Тефаль».
— Я на прошлой неделе, — оживился Граерман, — на восток ездил. Там плоховато.
— Ну, ты нашел, куда ездить…
Граерман действительно собрался за грибами, и попутчики подвернулись ему очень кстати. Страсть к сбору грибов у него была застарелой и горячей. И тема действительно его интересовала. Он надеялся выведать у попутчиков какие-нибудь секреты.
За разговором остался позади город, пошли пригородные поселки, а потом леса. Машина бежала гладко, хорошо. Мотор работал как часы. Никто бы не сказал, что «шестерке» скоро десять лет. Выглядела она, как новенькая. Впрочем, Граерман не слишком гонял ее. Больше она стояла в гараже — до последнего времени, пока не перестали платить зарплату и не начались каникулы в платном медицинском колледже, чтениями лекций в котором удавалось отодвинуть угрозу голода. Впрочем, в этом, 1999 мистическом году деньги стали задерживать куда меньше… 1999 — конец эпохи. Что-то должно измениться к лучшему. Или к худшему — как повезет.
— А в прошлом году подберезовиков — тьма в Черных болотах, — качал головой «работяга». — Слышь, хозяин, притормози на минутку…
Граерман нажал на тормоз. А потом мир взорвался брызгами света и боли.
Пришел в себя он, стоя на четвереньках у обочины и тряся головой.
«Кастетом врезал, — профессионально определил суд-медэксперт. — Ушибленная рана мягких тканей головы. Хорошо, если сотрясения не будет».
Где-то рядом слышался рев мотора. Подняв глаза, Граерман увидел буксующую родную «шестерку». За рулем сидел прыщавый. Он давил на газ, но машина никак не могла выбраться из грязи.
— Э, хозяин, подтолкни, — крикнул «работяга», опустив стекло.
— А? — ошарашенно посмотрел на него Граерман.
— Толкай, говорю.
Пожав плечами, Граерман подналег на багажник, и машина начала выползать из грязи.
— Вякнешь ментам — зароем, — крикнул напоследок «работяга». — Будешь молчать — получишь завтра свою машину у кинотеатра «Встреча». Лады ?
— Лады, — кинул зло Граерман и сморщился от пульсирующей боли в затылке.
Родная «шестерка» обдала Граермана выхлопными газами и скрылась вдали. А судмедэксперт, безуспешно попробовав несколько раз остановить проносящиеся мимо машины, понуро поплелся к посту ГИБДД. Идти ему было восемь километров.
Введенный план «Перехват» результатов не дал. Через несколько дней Граерман разуверился, что когда-нибудь вновь увидит свою машину и ее похитителей. Насчет первого он был прав. А вот похитителей ему было суждено повстречать через два года. Да еще при каких обстоятельствах!
Глава пятая
ГРОЗНЫЙ, 1995.
«Мы закончим войну в СССР», — снова вспомнился Косареву душманский лозунг, оказавшийся пророческим. Умирающий, шепчущий слова молитвы «дух» пришел в Россию драться с ненавистными «шурави» и нести знамя священной войны все дальше и дальше.
— Зря молишься, — произнес Косарев на дари. — Твоя шакалья душа не попадет в рай.
— Сын шайтана, — прошептал «дух». — Аллах акбар, — глаза его начали закатываться.
Косарев сплюнул на землю. Все продолжается. Он никогда не уйдет от той войны.
Заканчивалась зачистка населенного пункта. Подразделения объединенной группировки на подходах к селу были встречены ураганным огнем. Артиллерия и вертолеты прошлись по огневым точкам, и теперь с двух сторон военнослужащие ВВ, десантники и милиционеры отрабатывали квартал за кварталом, дом за домом. Тут нельзя зевать — иначе можно быстро нарвешься на минную растяжку или подставиться снайперу и схватишь пулю в спину.
Бандит при зачистке быстро скидывает автомат и превращается в мирного жителя. Он с готовностью ругает Дудаева и заверяет в любви к России. Пока не стемнеет. А там — снова за автомат.