— И это в худшем случае!
Учёные рассмеялись, по-дружески обнялись и шумно похлопали друг друга по спине.
— Лампосветик, ты тоже держался молодцом, — Дрын-дын-дынов потрепал Несутина-младшего по волосам. — Не сомневаюсь, что когда-нибудь ты станешь достойной заменой своему отцу.
— Спасибо, Дрын-дын-дын Дрын-дын-дынович, я крайне польщён.
— Ну что? По пиву? — предложил Несутин-старший. — Я думаю мы заслужили.
— Конечно, заслужили! Сына с собой возьмёшь? Уже позволяешь юноше выпивать?
— Нет-нет, спасибо, я останусь, — сказал Лампосвет. — Хочу понаблюдать за подопытным, проверить кое-какие показатели.
— Какой молодец! — восхитился Дрын-дын-дынов. — Ну прямо умничка! Ну что ж, пойдёмте, Вячеслав Григорич.
— Пойдёмте.
Как только дверь за ведущими сотрудниками закрылась, доброжелательная улыбка сползла с лица Лампосвета.
— Путёвка в Ялту? — в сердцах он плюнул на пол, подошёл к двери и заперся на всё, что только запиралось. — Ни фантазии, ни амбиций. Какие же вы жалкие.
Теперь Лампосвет остался один на один с первым в мире крылатым клоном. Тот плавал в рассоле из физраствора и мутагена, присоединённый к капсуле не одним десятком трубок жизнеобеспечения.
Клона делали по старым чертежам и рецептам, — если это, конечно, можно так назвать, — но с незначительной модификацией. Однако никто из старших не заметил, как в самый последний момент незначительная модификация стала значительной.
Лампосвет подшаманил эксперимент под себя. Именно так, как и хотел.
Помимо генов, которые отвечали за появление у клона прозрачных стрекозкиных крылышек, он добавил в коктейль так вожделенные им гены пчелы. Да притом не куда-нибудь, а прямо в мозг; так, чтобы они отвечали за поведение.
— Итак, приступим, — сказал Лампосвет и тыкнул нужную кнопку.
Капсула загудела. Уровень рассола начал убывать; жидкость сливалась в специальный резервуар для отходов. Трубки жизнеобеспечения начали отрываться от клона под тяжестью его веса. В конце концов крышка с шипением отворилась и клон распахнул глаза.
— Я родился! — сказал клон и прямо так, сидя на дне капсулы, начал с удивлением рассматривать собственные руки.
— Угу, — Лампосвет подошёл к нему, посветил фонариком в глаза, проверил что-то во рту, ударил молоточком по коленке.
— Ты мой папа? — спросил клон.
Обычно, — по регламенту производства клонов, — во избежание таких вот неловких ситуаций, в этот момент новорожденным уже включали обучающий фильм. Вот только Лампосвету сейчас было не до регламента.
— Заткнись, — рявкнул он.
От обиды у клона задрожали губёшки; маленький чуть не заплакал.
Тогда Лампосвет вытащил из кармана белого медицинского халата небольшой флакончик с феромонами пчелиной матки и дважды пшикнул себе на шею.
— Встань, — скомандовал он.
Взгляд клона остекленел, лицо перестало выражать какие-либо эмоции, и он незамедлительно повиновался.
— Выйди из капсулы, — Лампосвет не без удовольствия проверял, как работает его творение. — Ляг на пол. Отжимайся. Перестань. Встань.
— Отлично, — улыбнулся молодой учёный. — А теперь полезай обратно в камеру и до тех пока я не вернусь, делай вид что спишь.
Спишем всё на неполадки оборудования, — думал Лампосвет. — Мутагеновый раствор слился раньше времени. Велика ли беда? — с этими мыслями он погасил свет и вышел из операционной. Наверное, ещё не поздно нагнать отца и Дрын-дын-дыновича. Так и быть, можно чуть посидеть со стариками, выпить парочку пива и заодно обеспечить себе алиби.
Операционная опустела.
Гудело оборудование.
Тикали часы.
За окном зажглись фонари, и полоска оранжевого света упала внутрь.
На дне капсулы лежал первый в мире крылатый клон.
Внезапно, тело клона начало подрагивать. Затем всё сильнее и сильнее, до судороги, а там и вовсе до припадка, похожего на эпилептический. Послушный клон по-прежнему старался делать вид, что спит, но в какой-то момент у него просто перестало это получаться.
— Ы-ы-ы-ы, — сквозь боль простонал он. — Ы-ы-ы-ы.
Начались изменения:
Из-под хитинового шлема попёр наружу чёрно-жёлтый мех. Обычные человеческие глаза потемнели, преобразовались в фасеточные и выросли до размера столовской тарелки. Зубы выпали и вместо них на нижней челюсти выросли жвала. Из центра лба рванули наружу чувствительные пчелиные усики.