Боль, растерянность и гнев на застывшем лице Миранды ошеломили Энди, заставив ее мучиться чувством вины, сколько бы раз она ни повторяла себе, что уйти это самое разумное и безопасное, что она могла сделать.
И теперь Миранда сидела там, нивелируя это обвинение, а у Энди не было защиты, которая выдержала бы проверку.
- Это не было предательством, Миранда. Мы обе знаем, что это было правильно для меня, чтобы уйти.
Миранда не подала виду, что согласна, ее взгляд был таким каменным, каким Энди никогда его не видела.
- Ты предлагала мне что-то, я не знаю что, но это требовало выбора. Я не могла выбрать этот путь, потому что я не должна была быть на нем в первую очередь.
Осушив второй бокал, Миранда едва заметно пожала плечами. Она чуть приподняла плечи, но тем не менее это было признание.
- Теперь ты понимаешь, почему мне трудно доверять тебе?
Энди кивнула, не зная, как убедить Миранду, которая уже поднялась на ноги.
- И я признаю, что технически ты не предала меня, пока нет. Но ты сделаешь это, конечно, сделаешь. Как только больше не будет истории, чтобы получить … эксклюзив… как только я больше не буду полезна для тебя. Вот как люди работают.
Что ж, возможно, Миранда так и поступала, но Энди не хотела, чтобы о ней думали в таких несправедливых выражениях. Она тоже встала, буквально встав перед Мирандой так, как никогда раньше не осмеливалась.
- Мне плевать на эту дурацкую историю.
Опасность, Уилл Робинсон. Так много опасности, что кое-кто должен носить защитное снаряжение. Миранда скептически подняла бровь на заявление Энди, которое, к несчастью, лишь подстегнуло девушку.
- Я серьезно, мне не нужно больше писать об этом. Я отличный репортер, Миранда. Когда-нибудь кто-нибудь обязательно это заметит, с твоим публичным позором или без него.
Миранда повернулась к ней с чем-то вроде недоверия на лице, хотя Энди не могла сказать, вызвано ли это чувством или нервами Энди. Она почувствовала холодок по спине, понимая, что может совершить огромную ошибку. И все же, она шагнула ближе, как будто магниты были в подошвах ее туфель за 600 долларов, притягивая ее к Миранде и ее стальному позвоночнику. Как только Энди испугалась, что она слишком сильно вторгается в личное пространство женщины, Миранда подняла руку, чтобы остановить ее. Энди с удивлением заметила, что ее пальцы слегка дрожат. Миранда снова заговорила, возможно, чтобы отвлечь их обеих.
- Тогда дело не в том, что ты можешь получить от всего этого. Ты просто боишься того, что я могу с тобой сделать.
Энди негромко рассмеялась.
- Я не боюсь тебя, Миранда.
Каким бы невероятным это ни казалось ей в тот момент, Энди на самом деле имела в виду именно это. Она все еще нервничала рядом с Мирандой, чувствовала себя неловко во многих отношениях, но пульсирующий, пересыхающий во рту, дрожащий страх исчез раз и навсегда. Впервые она ощутила эту перемену на днях в офисе Миранды, но едва не лишилась рассудка, осознав, что перемена может быть постоянной.
Прожив без «Подиума» и дыша своей работой почти целый год, Энди не верила всем ужасным историям о ледяной хватке Миранды в Нью-Йоркской издательской индустрии. На каждые пять раболепствующих миньонов приходился, по крайней мере, один серьезный редактор, который не верил, что редактор модного журнала может диктовать им условия работы. Теперь Энди была уверена, что Джон один из таких.
Не имея другого способа доказать свою точку зрения, Энди протянула руку, словно в замедленной съемке, и взяла прохладную ладонь Миранды в свою. Их соединенные руки опустились до уровня бедер, а Миранда смотрела так, словно не могла поверить своим глазам. Со своей стороны, Энди не слышала ничего, кроме стука собственного сердца в груди, совершенно нового и ни капельки не восхитительного страха, внезапно охватившего ее. Она пересекла еще одну черту, действительно пересекла ее и не собиралась оглядываться назад. Прежде чем она успела сказать или сделать что-то еще, Миранда отдернула руку.
Не сильно, и не без чего-то похожего на сожаление, промелькнувшее на лице Миранды. Миранда мягко откашлялась, а затем заговорила так же тихо, как всегда, ее тон был размеренным и обычным.
- Думаю, тебе лучше уйти. Пока.
Энди знала, что дальнейшее продвижение приведет к катастрофе. Не то чтобы она точно знала, в каком направлении будет двигаться. Величественный жест, доказывающий ее храбрость, на самом деле ничего не значил. Не то чтобы неуместные чувства, казалось, признавали это. В данный момент они проводили что-то похожее на карнавал с ее гормонами, все ее тело внезапно запело от простого акта принятия руки Миранды.
Это “пока” было многообещающим, рассуждала Энди, и она кивнула в знак согласия. Не медля ни секунды, она вышла из кабинета и побежала вниз по лестнице к входной двери. Она не могла не задержаться на несколько долгих секунд в фойе, отражающие кристаллы люстры заставляли ее думать о глазах Миранды и непролитых слезах, которые сопровождали ее заявление о дочерях. Стряхнув с себя рассеянность, она смирилась с тем, что Миранда не передумает, и просто выскользнула в ночь.
Она ничего не испортила. Столкнувшись с самым невозможным, Энди Сакс все еще была в гонке за карьерой. И если это означало, что она будет немного заботиться о Миранде по пути, что ж, это не так уж и больно.
Проверив телефон, Энди почувствовала, что алкоголь наконец-то начал действовать. Утром она разберется с Дугом, Лили и всем остальным миром. Остаток вечера был отведен для того, чтобы размышлять о том, как здорово было прикоснуться к Миранде. Это почти стоило всей паники.
========== Глава 5 ==========
Недели пролетали незаметно для Энди. В отделе новостей она была занята больше, чем когда-либо, и, если не считать редких пресс-релизов о расследовании дела об инсайдерской торговле акциями (и, соответственно, дела Миранды), ее занимала вся остальная Нью-Йоркская жизнь, от сенсационной до обыденной.
Известие об обвинительном заключении, когда оно пришло в пятницу утром, потрескивало по городу, как электрический ток, освещая злобные улыбки, куда бы оно ни шло. Злорадство жило и процветало на Манхэттене, как и всегда. Все хотели порассуждать о том, сможет ли Миранда в конечном итоге остаться на своем месте и уже через несколько минут посыпались письма с жестокими шутками и предложениями. Энди была бы более впечатлена, если бы все они не были просто переработанными шутками о Марте Стюарт, она стала уважать оригинальность даже в жестокости.
О, не то чтобы Миранда заслуживала бесконечного сочувствия. Враги, которых она создала за свою карьеру, могли бы объединиться и образовать небольшую страну или приличных размеров армию, не говоря уже о тысячах людей, которые относились к индустрии моды с полным презрением. И все же Энди почувствовала, как снова всплывают старые аргументы, что Миранда не стала бы так публично высмеиваться, будь она мужчиной, и что люди просто завидуют ее успеху.
Не то чтобы Миранда теряла сон из-за того, что общественное мнение было против нее, поскольку обычно в любой момент времени о ней циркулировало не менее трех злобных сплетен. Она не пострадает и профессионально, потому что хоть она и разозлила многих людей, у нее всегда было так много желающих спросить “как высоко” каждый раз, когда она произносила “прыгать”.
Энди упоминала на веб-сайте «Зеркала», что Миранда вела дела очень традиционным для Нью-Йорка способом: она правила и оказывала услуги, оставляя сотни благодарных людей в долгу, людей, которые впоследствии стали влиятельными в своем собственном праве.
Что было слишком важно для нынешней ситуации Миранды, поскольку недавно обвиненный генеральный директор компании, через которую редактор продавала акции, была одним из таких людей. Обвиненной в мошенничестве, заговоре и множестве других нарушений закона, которые стали слишком привычными для большинства американцев с начала нынешнего века, Кэтрин Хоффман грозило длительное тюремное заключение и финансовый крах.