Враги не догадывались, что эта «тихая барышня» была «красным» агитатором, что она вместе с рабочими грузила в шлюпку прикрытое мешковиной оружие под носом военного крейсера «Маньчжур», получала на углу Буссе и Портовой в японской прачечной таинственные свертки от коммуниста Цоя. А потом среди японских солдат обнаруживались листовки на их родном языке. Несколько сотен рабочих проводила «товарищ Маруся» в сопки к партизанам, зная заветную тропу, что вела за город в укромное место, где поджидали другие связные — проводники.
Она встретилась с Баневуром в декабре 1921 года. Он знал, какой отважный боец хозяйка скромно обставленной городской квартиры. Когда после работы Мария, придя домой, вошла в комнату, из-за стола быстро встал черноволосый темноглазый паренек, представился:
— Виталий.
После короткого знакомства он вспорол воротник пиджака, достал полоску белого шелка. Мария сразу узнала — «шелковка». На такой полоске белого шелка, хорошо сохранявшей машинописный текст, руководители подполья писали важные задания и донесения. Одновременно «шелковка» служила мандатом подпольщика, его своеобразным паролем.
Распоряжение было послано из урочища Анучино, где находился тогда подпольный обком партии и штаб партизанских отрядов Приморья. Мария прочитала о том, что Баневуру необходима связь с коммунистами городского подполья.
— Тебе придется подождать, — сказала она, накидывая платок.
А вскоре пришла вместе с Леонидом Бурлаковым, одним из членов боевой партийной группы. Они тут же договорились обо всем необходимом. Леонид сказав Марин:
— Это очень нужный человек. Отведешь Виталия к Левановым.
На конспиративной квартире Левановых часто кто-нибудь скрывался. Провокатор выдал белогвардейцам этот адрес. Враги налетели внезапно, арестовали Семена — отца нескольких детей, старого коммуниста. После тягчайших пыток его расстреляли. Баневур чудом ускользнул от ареста и снова продолжал свою опасную работу.
Белое офицерье, японское командование бесновались от ярости, разыскивая неуловимого комсомольского вожака, имя которого стало легендарным. Продажная анархистская газетенка «Блоха» поместила его фотографию с обещанием выплатить пять тысяч иен в качестве вознаграждения тому, кто доставит Баневура живым или мертвым.
Виталий узнавал и не узнавал себя на фотографии, где он был запечатлен в пору учебы в гимназии, — худенький, большеглазый, со впалыми щеками подросток.
— Хотел бы встретиться с тем, кто раздобыл эту школьную фотографию, — сказал Виталий товарищам.
— Нашелся какой-то, кто хотел подзаработать. Только никому не шли впрок тридцать сребреников, — говорили Друзья.
Рабочие берегли, укрывали Баневура от вражеских ищеек. Мария еще несколько раз встречалась с ним, передавала задания коммунистов, которые он затем выполнял. И все же пребывание его в городе с каждым днем становилось опаснее. Подпольная большевистская организация предложила Баневуру временно покинуть Владивосток. Он поступил работать в депо на станцию Первая Речка.
Здесь он не стал «отсиживаться», как в тихой гавани, — организовал подпольную группу молодых рабочих, которые повели с японцами решительную борьбу. В мастерских депо строили бронепоезда. Виталий имел задание тормозить их строительство, срывать важные заказы врагов. Он стал одним из организаторов «итальянских» забастовок: люди вроде занимались делом, но оно почти не продвигалось вперед.
Взбешенное начальство подсылало провокаторов, но их быстро распознавали рабочие и расправлялись с изменниками, В депо назначили надсмотрщиками солдат, белоказаков, установили самый строгий контроль за работой.
Но и это мало помогало — строительство бронепоездов шло «черепашьими» шагами, И в то же время в вагоне, где жил Баневур, печатались листовки, а рано утром комсомольцы разносили их по всей станции.
Передавая из рук в руки прокламацию, рабочие читали: «Товарищи! Близится час победы! НРА (Народно-революционная армия. — Ред.) — у Имана. Настают последние дни развязки. Белые чувствуют свою гибель, по они еще сопротивляются. Они готовятся еще к кровавым схваткам, формируют войска, готовят бронированные поезда, ремонтируются в нашем депо!
Не бывать тому, чтобы мы своими руками помогали врагам!
Бастуйте! Срывайте воинские перевозки белых! Комитет».