– Чем ты лучше? Чем отличаешься?
– Не понял.
– Хрена ли тут понимать? Решит наш горячо любимый президент отправить тебя воевать в братский Афганистан. Или Чечню. Или еще куда-то. Не какого-то абстрактного парня, а конкретно тебя. На войну. Ты будешь для местного населения не просто «плохим», а «хуевым». Им на политику и прочую агитацию насрать. Ты пришел к ним, чтобы убивать тех, кто не согласен с позицией твоего президента – именно он послал тебя проливать кровь за его интересы. За интересы и карманы его окружения. Кто будет сопротивляется – того ты будешь обязан убить. Не парень из телевизора, а именно ты. В тебя стрелять будут и, честно говоря, вполне заслуженно.
– Совсем рехнулся? Я свое уже отслужил!
Илья понял, что задел Леху за живое. Начал обсуждать то, что обычно стараются обходить стороной. Не замечать.
– Не важно. Главное – принцип. Никого не волнует твое мнение и моральные принципы. Приказали? Бери автомат и вперед – убивай кого скажут. Врагов у наших политиков много – чем больше амбиции, тем больше врагов. Власть добывается не пустой демагогией, а насилием. И конкретно ты будешь делать это насилие.
– И что с того?
– Был хороший, стал плохой. Что тут непонятного?
– Да мне начхать на политику и политиканов. Я нормальный пацан и точка. Понял?
– То есть не будешь выполнять приказ и станешь дезертиром?
Леха заметно растерялся и сник. Подобного поворота беседы он не ожидал.
– Чувак, при чем здесь кавказцы и все остальные? – Сказал Леха.
– У этого «хорошего» человека, который защищает подонка лишь потому, что он его земляк тоже нет выхода. Если он поступит по-другому – окружение не поймет этого и не простит. Даже если этому «хорошему» хочется зарезать ублюдка, он все равно спрячет его в своем подвале и будет кормить с ложечки.
– Илья, этот разговор мне неприятен.
– Мне тоже.
Леха протянул руку в темноту и достал полторашку, наполовину заполненную чачей. Огненная вода тоненьким ручейком стала разливаться по кружкам, парень с дрэдами тоже взял паузу и вместе с девушкой стал раскуривать подозрительного вида сигаретку. Сигаретку видно не было, но обычный табак так не курят – подолгу задерживая дым внутри себя, давя в зародыше желание кашлять.
Илье с Лехой до этого не было никакого дела. Откуда-то слева другой парень начал играть мелодичную песню, постепенно окружающие стали подпевать ему, «барабанщик» подстроился под новый ритм и стал выстукивать ладошками новую песню. Кто-то тактичный дождался, когда Илья с Лехой выпьют и закурят, чтобы присоединиться к беседе.
– Молодые люди, я случайно подслушал ваш разговор. Это очень интересный разговор. Меня Александром звать. Короче, рад знакомству.
Илья с любопытством разглядел нового знакомого. Это был полноватый дядька в просторных шортах и футболке, других подробностей из-за скудного освещения он не заметил.
– Мой отец – осетин, в свое время убежал с аула на комсомольскую стройку и там женился на комсомольской активистке. Знаете, почему убежал? – Сказал Александр.
– Скучно стало?
– Глупости. Думаете, на БАМе весело было? Ха-ха!
– Вообще без понятия.
– Потому что надоело. Жизнь идет, а у тебя все расписано на десять лет вперед – на ком ты женишься, чем заниматься будешь, кто друг, кто враг – все решено. Окончил мой отец школу, пришел домой и тут же пришли к нему родственники его будущей жены – при параде, все как полагается. И девушка хорошая! Потом к его отцу и моему дедушке пришел председатель колхоза, и они договорились, чтобы он первое время скотником работал. Потом еще кто-то подошел и опять что-то начало решаться. А его самого кто ни будь спрашивал, что он хочет? Он, между прочим, хотел ехать учиться в Махачкалу, в политех поступать. Только никому это не нужно было. Никому не интересно, что ты хочешь стать инженером. Хочешь строить электростанции.
Сидел он, сидел, а потому пошел в комсомольскую ячейку в школе, чтобы его на БАМ отправили. Родственники его в начале не отпускали, предлагали в горах спрятать – думали, что заставляют его. Наивные! Но отец у меня упертый – если что решил, не переубедишь. В конце концов, махнули на него рукой. С тех пор дорога обратно в аул для него закрыта. – Сказал Александр.
– И к чему ты это говоришь? – Сказал Леха.
– А вот к чему. Вокруг только и слышишь про прекрасные горские традиции, все восхищаются семейными отношениями, уважительным отношением с старшим и всем остальным. Но почему-то никто не вспоминает, что если старший сказал брать автомат и идти расстреливать колонну «федералов» – вариантов отказаться нет. Вообще нет. Это в Москве можно откосить от призыва, прикинувшись психом или дать взятку военкому. В небольшом селении в горах, где все на виду, где вся жизнь подчинена неписанным правилам, «откосить» невозможно.
Еще до начала первой чеченской войны на Кавказе начал твориться беспредел – большевики ушли, начался дележ их наследства. Сразу вспомнились «законы гор», всплыли старые обиды, о которых раньше старались не вспоминать, и пошло поехало…
Все говорят о том, что с Кавказа бежали русские. Бля, а сколько кавказцев сбежало, вы знаете? Не знаете… Очень много нормальных людей убегало из разгорающегося пекла. Но, поверьте на слово, подавляющему большинству убегать было просто некуда и невозможно – родственники, хозяйство и прочее, и прочее. Они засунули свое мнение куда подальше и стали плыть по течению.
Еще больше было сомневающихся – бывших врачей, учителей, рабочих, инженеров и прочих «интеллигентов». При СССР они худо-бедно стали отходить от своих «кланов» и «замечательных горских традиций». Они ездили на экскурсии по Волге, отдыхали в Крыму и пили пиво «Жигулевское» вместо вина – возвращение в махровый феодализм им было не нужно. Но любопытно. Вроде как жизнь меняется, может и к лучшему. А когда процесс стал неотвратимым – деваться было уже не куда.
Илья в задумчивости выпустил струю крепкого табачного дыма в ночное небо и потянулся к бутылке с чачей. В очередной раз внутри него появились весы – с одной стороны, ему очень хотелось «стандартно» поругать плохих политиков, сказать, что «ну здесь то нормальные люди собрались, а вот там далеко – сплошные уроды!», и ощутить вокруг себя тепло товарищества.
Все равно, что надеть на себя розовые очки. У настоящих «правонарушителей» нет розовых очков. Розовые очки настоящие «правонарушители» презирают.
– Александр, вот ты приехал сюда. Зачем?
Александр, а вместе с ним и Леха, удивленно уставились на Илью. Вопрос был, как минимум, странным. Они приехали сюда отдыхать – это было понятно даже самому глупому ежу. Зачем задавать вопрос, ответ на который всем известен?
– Устроили игрушечный коммунизм, и выпускаете здесь пар. Отдыхаете? Хрен там – играете! Сюда приезжают люди стопом, без единого рубля в кармане, зато с кружкой и ложкой! Здесь этого человека накормят, напоят и поиграть на гитаре дадут. Каждому по потребностям, от каждого по способностям! Свобода, равенство, братство, бля – но только здесь!
В обычной жизни в переходе бабушке, которой пенсии не хватает на оплату коммуналки, которая из-за этого милостыню просит, вы рубля не дадите. Пройдете мимо, словно и нет никого. И проблемы нет. Зато здесь случайного знакомого можно чачей напоить, за жизнь поговорить.
Нихрена это не отдых, это бегство от жизни. Эскапизм. Здесь можно снять розовые очки, потому что настоящая жизнь осталась где-то там, далеко. Работа, начальство, клиенты, милиционеры, политики – все осталось дома, можно на какое-то время выбросить все это из головы.
Вам не хватает воображения, чтобы изменить правила реальной жизни, потому что вы боитесь нарушать правила. Вы не правонарушители! Вам проще устроить себе отдушину и время от времени пользоваться ею.