– Чуваки, что это за хмырь болотный?! – Сказал Агрис и указал рукой на Илью.
Сказано это было с чудовищным акцентом неизвестного языка. От этого его слова звучали особенно зловеще.
Ветал и Макс принялись с удивлением рассматривать непонятно откуда взявшегося ученика, их челюсти при этом стали непроизвольно открываться.
– Парень, ты реально с Земли? – Глобально удивленным голосом пробормотал Ветал.
– Меня Илья зовут. С Земли. А что?
– Как ты сюда попал? – Пробормотал Агрис.
– На космическом корабле! А вы как думали, долбанные глюки?!
– Кто?
– Глюки, кто же еще? Вы мне снитесь, если не в курсе. И вообще, все вокруг – сон!
Странная троица удивленно переглянулась между собой, и Макс вынес вердикт.
– Парень, вали отсюда нахрен. Непонятно как ты здесь оказался, но уйдешь так же. Понял?
– Ладно, ладно, только без грубости. Сейчас проснусь.
Илья облокотился на спинку длинной скамейки, закрыл глаза и представил себя, спящим в своей палатке. Это сработало.
Солнце с трудом пробивалось через темно-зеленую ткань палатки. Илья лежал на пенке, укрывшись легким одеялом, и размышлял. О странном сне он почти не думал. Частью своего мозга он думал о насущном – как он оказался в палатке? КАК?
Он прекрасно помнил Катю, каким замечательным сексом они занимались даже не в спартанских, гораздо худших – в первобытных условиях. На гребаных камнях внутри дольмена, с одним только полотенцем под попой. Помнил, как заснул обнимку с Катей. Помнил сон. На удивление хорошо помнил – словно на самом деле разговаривал с непонятными людьми и даже не людьми… После этого он, как приличный человек, должен был проснуться внутри дольмена рядом со своей дамой. Вместо этого Илья проснулся в своей палатке, и было утро понедельника. Как он оказался в ней, откуда пришел и куда делись почти сутки из его жизни – было совершенно непонятно. Илья чувствовал себя сволочью – но его вины в произошедшем действительно не было! У Кати, наверняка, было другое мнение…
Но больше всего занимало его другое. Во время пробуждения его посетило вдохновенье – необъяснимые явления, происходившие в его жизни, стали складываться в стройную систему. Систему, которую можно было описать, можно было объяснить. Которую можно было использовать
В таком состоянии он провел уже час, все это время его развлекали голоса и музыка со стороны беседки – жизнь в лагере не затихала ни на час, сутки напролет. Тонкие стенки палатки служили хреновой звукоизоляцией. Многие, очень многие обитатели лагеря из-за этого страдали бессонницей, но не будешь же всерьез уговаривать окружающих заткнуться? Это смешно.
Полог палатки раскрылся и в открывшийся проем ввалился Ромыч. Был он сильно уставшим и с трудом сдерживал позывы ко сну – эта ночь для него явно удалась.
– Ромыч, ты что, вообще спать не ложился?
Ромыч в ответ промычал что-то неразборчивое и, не снимая кроссовок, стал заваливаться спать. Илья заботливо накрыл его одеялом и вопросительно уставился на товарища. Ему обязательно нужно было поделиться своими мыслями хоть с кем-то. Ромыч для этого подходил идеально! Что с того, что он ничего не поймет и уснет на половине рассказа? Сам процесс озвучивания подвергает мысли отличной проверке на вменяемость.
– Ромыч, тебе рассказывали о разной непонятной хрене, которая происходила у меня с Гриней?
– Мммм…
– Я понял, в чем прикол. Раньше я думал, что нужно сильное желание, стресс и что-то еще. На самом деле все гораздо проще и сложнее одновременно.
Нужна потребность менять мир. Не желание, не каприз. Необходимость! Это должно быть в глубине тебя и быть настолько сильным, что от этого невозможно никуда деться. Ты просто понимаешь, что мир можно и нужно менять.
Возникает ощущение, что все возможно. Абсолютно все! Ты начинаешь видеть мир безо всяких соплей и розовых очков, понимаешь его условности, понимаешь, что все окружающее лишь случайное стечение обстоятельств и чьих-то интересов. Окружающее перестает быть монолитным. Все вокруг становится хрупким и ломким, становится рисунком на песке, который может стереть случайный порыв ветра.
Эмоциональный настрой. Нельзя заниматься сексом и при этом размышлять о бренности бытия. Только когда ты сосредоточен на происходящем, когда каждая клетка твоего организма готова к переменам – лишь тогда возможно менять.
Ромыч, на удивление Ильи, его речь прослушал внимательно и сделал неожиданные выводы.
– Все это пустой базар. Пока не увижу собственными глазами что-то конкретное – никогда в это не поверю.
– Например?
– Например, эти дурни с гитарами у костра. Они достали своими песнями! Сутки напролет играют, играют, играют… а остальные, между прочим, спать хотят! Я вообще целую ночь не спал, а из-за этих хмырей и сейчас заснуть не могу!
Илья в ответ довольно ухмыльнулся – первое его задание казалось не сложным. Он разлегся на пенке, с удовольствием вытянул ноги, закрыл глаза и прислушался к шуму в беседке, словно пытаясь расслышать в разномастном гомоне что-то очень важное. Так он пролежал минуты три.
Ромыча победило любопытство. Несмотря на сильное желание свернуться калачиком, и заснуть, он мужественно приподнялся, развернул молнию на входе палатки и удивленно уставился на небо.
– Чувак, ты будешь смеяться, но на небе грозовые тучи собираются. Богом клянусь – десять минут назад их и в помине не было!
– Правильно. Сейчас пойдет дождь и вся наша голосистая братия разбредется по палаткам. Между прочим, в дождь замечательно спится!
– Ахренеть… кстати, где тебя носило со вчерашнего дня?
Так часто бывает. Человек ищет ответ на вопрос, который, как ему кажется, не дает ему спокойно спать и наслаждаться радостями жизни. Что-то, без чего полноценная жизнь для него попросту невозможна. Это может продолжаться день, неделю, месяц, год. Поиск чего-то, неизвестно чего может продолжать годами. А потом, вдруг, происходит «нечто» и ответ проявляется в его голове, словно всю свою жизнь он ходил с этим, но по каким то причинам не обращал на него внимания. Что испытываешь при этом?
Интересный вопрос. Мгновение озарение настолько скоротечно, что кроме эйфории ничего не запоминается. «Ура, я сделал это!» или «Я афигительно гениальный чувак!», «Уау!». В зависимости от масштаба свершения, о нем быстро узнают родственники, друзья, подруги и все, кому только можно похвастаться о своих успехах. Если этот круг недостаточно широк, можно устроить ликбез по основным проблемам человечества для совсем уж случайных людей. Привет Интернет!
Илья относился к небольшой части людей, которым общественное признание было приятно. Очень приятно. Но не настолько, чтобы выносить на всеобщее обсуждение свои достижения – вначале он решал, какой от всего этого будет толк. Общественное признание будет тогда, когда от этого будет толк.
Илья слушал шум дождика за стенками палатки и предавался фантазиям. Палатка у него была самая простая – не двойная. Поэтому прикасаться к материи палатки было нежелательно – в этом месте тут же начинала скапливалась влага, грозя начать капать внутрь.
Зато у него была небольшая надувная подушка, предмет зависти Ромыча. Это только кажется, что улегся на пенку, укрылся одеялом (или завернулся в спальный мешок) и дрыхни себе на здоровье. Не все так просто! Организм привык к подушке, ему комфортно, когда голова лежит на чем-то мягком и возвышенном. И никуда от этого не деться. Ромыч сложил вместе свою сумку и мягкую часть рюкзака Ильи, утрамбовал полученную «подушку» и с завистью рассматривал Илью.
– Дождь, зараза, все льет и льет… – Сказал Ромыч.
– Ага.
– Покурим?
– В палатке курить? Попутал пацан? Наружу нафиг иди!
– Дождь там…
– Тогда не кури. Табачным дымом дышать в замкнутом пространстве я не хочу.