Заметим, что суд не принял в качестве доказательств аудиозаписи, сделанные с двух диктофонов, которые предоставила суду Лариса. Во-первых, записи не были приобщены к делу законным способом. Во-вторых, она приобщила их только через год после событий, а за это время их можно было отредактировать в какую угодно сторону. Современная техника это позволяет. Доказать, что была такого рода редакция записи можно, только если для анализа используется более совершенное оборудование, чем то, что для коррекции записей. Всем ясно, что у судмедэкспертов не самая современная аппаратура и программное обеспечение, что ставит под сомнение любые их выводы.
Тем не менее, судья Борисова прослушала в заседании данные записи и не обнаружила, уличающих нас фактов, не услышала оскорблений с нашей стороны. Поэтому суд оперировал только субъективными показаниями свидетелей произошедшего.
Посмотрим было ли единство в показаниях свидетелей:
— Свидетели: Вайнер, Тимченко (174 л.д.) — не слышали от меня этих слов ни в чей адрес.
— Свидетель Сорокина (150 л.д.) указывала, что оскорбительные слова предназначались всем, т. е. безадресно. А это не составляет состав преступления. Кроме того, она указала на слова: «сволочь» и «истеричка». Но слово «истеричка» никто из свидетелей, включая саму Ларису не подтвердил, что уже указывает на надуманность данного свидетельства. А слово «сволочь», как Сорокина сама уточнила чуть позже (160 л.д.), произносилось по её мнению во множественном числе, т. е. тоже безадресно.
— Оскорбление от меня в адрес Ларисы якобы слышала только один свидетель обвинения, пристав Конюхова. Но и она вначале просто утверждала, что оскорбления были, но вспомнить конкретных слов оскорбления она не может (132 л.д.) и только после наводящего вопроса адвоката Ларисы (137 л.д.): были ли произнесены мною конкретно слова «скотина, сволочь», Конюхова подтвердила что «да». Однако, в соответствии с ч.2 ст.189 УПК РФ наводящие вопросы запрещены, а доказательство, полученное с нарушением закона (ст.75 УПК РФ) не должно приниматься судом во внимание. Правда кто бы из судей соблюдал эти законы.
— Еще больше путаницы в показаниях свидетелей в отношении Натали.
— Сама Лариса первоначально (в письменном заявлении в РОВД на следующий день после разбираемых событий) указывала на нецензурную брань в ее адрес от нас в рассматриваемой ситуации, без уточнения слов оскорбления. Позже на суде, она утверждала, что и я и Натали обозвали ее одинаково: «сволочь» и «скотина» — уже одно это должно было вызвать недоверие суда (когда это мужчина и женщина ругались одинаково, в точности одними и теми же словами?). Более того, нецензурной брани никто из свидетелей не слышал, что уже указывает на лжесвидетельство Ларисы уже в самом первоначальном ее заявлении в РОВД. Этому суд вообще не дал никакой оценки. Но ведь если гражданка позволила себе явно «приукрасить события» даже по отношению к показаниям своих же подружек свидетелей, то откуда у суда уверенность, что она вообще не выдумала все наши «противоправные действия» от начала и до конца!
Ни данный суд, ни последующая кассация никак не объяснили, почему суд принял одни показания свидетелей и отверг вышеуказанные их показания. Это делает решение суда немотивированным. С другой стороны, судьи сами же в «Обзоре практики применения судами НСО процессуальных норм, регламентирующих составление приговоров. 2008 г.» (далее — «Обзор Облсуда») (стр.6) указали, что». Так почему же в нашем случае наши доводы остались без внимания, без какого-либо комментария? Почему ни в одном решении суда нет ссылок на листы дела, подтверждающие, что свидетели действительно слышали те слова, что указаны в решении суда? Ведь такое так называемое «доказательство» не является достоверным и обоснованным!
В любом случае, как мы только что видели, единства в показаниях свидетелей нет, фактически никто из свидетелей однозначно не подтвердил факт оскорбления вышеуказанными словами. А все неточности должны в силу презумпции невиновности трактоваться в пользу подозреваемого (обвиняемого), что в силу необъективности суда не случилось!