Миф о бескровном, мирном и исключительно толерантном буддизме играет важную роль в его продвижении в современном западном обществе, и воспринимается новообращенными настолько глубоко и некритично, что они ссылаются на него как на что-то самоочевидное.
Относительно текста протод. А. Кураева критик указывает его объективно слабые стороны: то, что «автор рассматривает писания Е. Блаватской, Е. Рерих и других как источник по буддизму, что, конечно, неверно» и ошибочное утверждение, что «в буддийских монастырях Монголии и Тибета ежедневное утреннее служение начинается с принесения кровавой жертвы».
Между тем представляется слишком смелым противоположное утверждение критика, что «буддизм… никогда и не при каких обстоятельствах не применял кровавых жертв». Среди буддистских тантрических текстов Х века, обнаруженных в пещере возле Дуньхуана, два включают инструкции по совершению человеческого жертвоприношения. Известен эдикт тибетского царя Еше О (947–1024), в котором он сетует на то, что человеческие жертвоприношения, запрещенные еще царем Трисонг Даценом (742–800), снова приносятся. Царь запрещает тантристам приносить кровавые жертвоприношения и предписывает наказывать тех монахов, которые также едят мясо, пьют алкоголь, занимаются сексом, и приходят на кладбище, чтобы предложить плоть Будде – их царь объявляет теми, кто неправильно понял буддистское учение150.
Позднее в «Синей летописи» сообщается, что в XIII веке в Тибете действовали восемнадцать «монахов-разбойников», которые убивали мужчин и женщин для своих тантрических ритуалов151. О наличии ритуальных убийств в Тибете ХХ века свидетельствуют англичанин Белл (1870–1945)152, американец Эквелл (1898–1983)153 и советский журналист-международник Овчинников (род. 1926)154. Это подтверждает и сочинение тибетского монаха Ригдзина Гарванга (1858–1930) под названием «Опасности кровавых жертвоприношений»155. Сам автор стремится отговорить жителей области Няронг от этой практики, однако его сочинение свидетельствует, что даже в то время кровавые жертвы приносились в Тибете. В тибетском буддизме известны тексты, категорически осуждающие практику кровавых жертвоприношений, но, судя по всему, это была не единственная точка зрения.
У буддистов Непала, принадлежащих к направлению ваджраяны, кровавые жертвоприношения животных открыто совершаются до сих пор: каждый год во время праздника в честь бодхисатвы Бунгадьи, почитаемого как одно из воплощений Авалокитешвары, буддистские священнослужители убивают двадцать шесть коз, овец и буйволов156. Этот же ритуал до сих пор совершают и буддисты, проживающие в индийском штате Орисса157. Сказанное выше касается не только северного буддизма. Человеческие жертвоприношения практиковались в Бирме вплоть до последнего короля Тибо Мина, свергнутого в 1885 г.158, также и в Камбодже XIX века «человеческие жертвоприношения совершались среди народа, исповедующего буддизм тхеравады и осуществлялись при поддержке королевской власти... в местах, которые не были «более примитивными» или «менее буддистскими», чем другие места Юго-Восточной Азии»159.
Относительно приведенного Кураевым текста, описывающего созерцание Джамсарана, Терентьев замечает, что он «действительно говорит и о море крови и о врагах веры. При этом, однако, автор упускает, что кровь символизирует привязанность к «я», а врагами называют препятствия к медитативной практике, такие как отвлечение ума, гнев, страсть, лень, рассеянность и т.д.». К сожалению, критик не трудится чем-либо обосновать свое утверждение, то есть, указать источник данной интерпретации, и объяснить, насколько эта интерпретация является авторитетной, единственно возможной и общеобязательной в тибетском буддизме.
Желая указать некорректность представления монгольского Джа-ламы как типичного буддистского монаха, критик впадает в другую крайность, уверяя читателей, что «Джа-лама – такой же лама, как И. Сталин – православный священник: оба они учились когда-то в духовных учебных заведениях, и не более того». Сложно согласиться с такой аналогией, если учесть, что И. Сталин позиционировал себя как атеиста и боролся с Православием, а Джа-лама позиционировал себя как буддистского монаха и основал монастырь.
153
Ekvall R.B. Religious Observances in Tibet: Patterns and Functions. Chicago, 1964. Pp. 165–166, 169, 172.
156
Owens B.M. Blood and Bodhisattvas: sacrifce among the Newar Buddhists of Nepal // Anthropology of Tibet and the Himalaya. Zürich, 1993. Рр. 258–269.
157
http://www.orissabarta.com/index.php?option=com _content&view=article&id=13580:-animal-sacrifce-in-bud-dhist-site-at-udayagiri&catid=35:top-stories.
158
Shwe Yo . Te Burma, His Life and Nations. London, 1882. P. 482; Te Mandalay Palace. Rangoon, 1963. P. 20.
159
Chandler D.P. Royally Sponsored Human Sacrifces in Nineteenth Century Cambodia: the cult of nak ta Me Sa at Ba Phnom // Journal of the Siam Society. Vol. 62(2) 1974. P. 215.