Разумеется, то, что Бог всё знает, — не отменяет свободы человека. Точно так же и мы, когда видим поступки другого, тем самым не лишаем его свободы, и если мы, видя их, меняем с ним отношения, это тоже не отменяет свободы его поступков. К тому же предведение Божие охватывает не только то, как человек поступит, но и все варианты, все возможности того, как он может поступить.
А вот как об этом сказано в “Послании патриархов Восточно-Кафолической Церкви о православной вере”: "то, что говорят богохульные еретики, будто Бог предопределяет или осуждает, нисколько не взирая на дела предопределяемых или осуждаемых, — это мы почитаем безумием и нечестием… Бог непричастен никакому злу, равно желает спасения всем, у Него нет места лицеприятию; почему мы исповедуем, что Он справедливо предает осуждению тех, которые остаются в нечестии по развращенной своей воле и нераскаянному сердцу… Но никогда не называли и не назовем виновником вечного наказания и мучений Бога, Который Сам изрек, что радость бывает на небе о едином грешнике кающемся. Верить таким образом или мыслить мы не дерзнем никогда, доколе имеем сознание; и тех, которые так говорят и думают, мы предаем вечной анафеме и признаем худшими всех неверных"[24].
Видя столь сильные расхождения, неудивительно, что в чине отречения от ислама, составленном в Православной Церкви в IX веке, двадцать вторым пунктом шла “анафема богу Мухаммеда, о котором он сказал: "он есть бог цельнокованный[25], не рождал он и не был рожден" (112 сура Корана)”.
В конце XII века император Мануил I Комнин пришел в негодование относительно этого пункта, поскольку, по его мнению, таким образом подвергался анафеме сам истинный Бог. Император был убежден, что, расходясь во многих принципиальных вопросах, христиане и мусульмане, как монотеисты, веруют в одного Бога и потому требование произнести на Него анафему казалось кощунственным. Он потребовал от Церкви удалить ее из чина.
Однако на Константинопольском соборе 1180 г., созванном патриархом Феодосием, Церковь решительно отказалась одобрять учение императора, и в соборном решении было прямо сказано, что “сам Мухаммед объявил неверное понимание Бога”, а в деяниях собора указано, что проповедуемый Мухаммедом бог, который “не рождал и не был рождён” не может быть Тем же Самым, Который открылся христианам как Рождающий (Отец) и Рождённый (Сын).
Если человек не имеет понятия о Боге, достойного Бога, не живёт в реальном богообщении, не признаёт личных отношений с Создателем, но ограничивается тем, что называет божеством некий объект своих умозрительных построений, то этот его “бог” — лишь мысленный идол, а не Бог Авраама, Исаака и Иакова. Особенно если учесть многочисленные противоречия этого мысленного образа с богооткровенным знанием. Такой монотеизм отличается от многобожия лишь количественно, а не качественно.
Да и в язычестве есть такая разновидность как генотеизм, когда поклоняются только одному своему племенному богу. Например, одно время в Вавилонии Мардук считался единственным подлинным богом, и творцом мира, а все остальные боги — его проявлениями, также и моавитяне поклонялись одному Хамосу, который назван в Библии “мерзостью моавитской” (3 Цар 11:7), в ещё большей степени считали себя монотеистами зороастрийцы (за исключением дуалистов-маздеев), почитая Ахура-Мазду как единого бога, а ныне кришнаиты называют себя строгими монотеистами, так как признают только Кришну, но и до них в индуизме были течения, веровавшие в единого надмирного Брахмана…
Как видим, сам по себе монотеизм ещё не говорит об истинности учения, и о том, что бог, которого оно проповедует — есть Истинный Бог, а не мысленный идол.
Порою случается такое, что пожилые люди, выйдя из дома, внезапно теряют память, и не могут ни найти дорогу домой, ни вспомнить кто они. Вскоре они оказываются в больнице. А родственники таких людей, начав беспокоиться и искать их, рассылают с помощью милиции по всем больницам описание, как выглядит пропавший, сколько ему лет и т. п. И вот если, допустим, к сыну, который таким образом потерял и ищет мать, позвонит кто-то и скажет: “мы нашли её”, неужто он сразу поверит и скажет “хорошо, я высылаю за ней машину”, неужто не удостоверится прежде, что это действительно его мать? А если окажется, что это другая женщина, которая позвонившим людям показалась подходящей под описание, то неужто он признает её своей матерью и откажется искать настоящую мать?
Вот точно так же и Православная Церковь не признает, что учение мусульман об Аллахе есть учение об истинном Боге. В христианстве никогда не признавалась самодостаточность простого исповедания единобожия: Ты веруешь, что Бог един: хорошо делаешь; и бесы веруют, и трепещут (Иак 2:19).
24
Догматические послания православных иерархов XVII–XIX веков о православной вере. СТСЛ, 1995. — С. 151.
25
Так было переведено на греческий арабское слово samad. Позднейшие мусульманские комментаторы толковали его как “вечный” или “крепкий”.