С неработающим определением религии закон не сможет поставить преграду на пути сект. Вновь возникшая секта в случае вступления данного законопроекта в силу будет действовать следующим образом: с одной стороны, она "уведомит" органы власти о своем существовании (с тем, чтобы через 15 лет иметь возможность получения регистрации в качестве религиозной организации), и одновременно она создаст "организацию прикрытия" и быстро проведет процедуру ее регистрации под видом общественного объединения. У большинства сект эта технология уже отработана: множество "организаций прикрытия" есть у мунитов, у сайентологов, у "богородичного центра". И эти "дочерние фирмы" будут пользоваться всеми правами юридического лица.
В результате человеку станет лишь еще сложнее ориентироваться в религиозной жизни. Он будет вовлекаться в религиозную деятельность, даже не зная, что ему предлагают не просто "духовную науку", а именно религию.
Вместо того чтобы вытащить как можно больше религиозных движений в сферу регулирования законом о свободе совести, данный законопроект скорее лишает государство возможности контроля над деятельностью сект, нежели предоставляет их ему.
Единственная норма законопроекта, которая действительно может помочь в борьбе с сектами, - это ст. 14,2. В ней среди оснований для запрета на деятельность религиозной организации называется "склонение к отказу по религиозным мотивам от оказания медицинской помощи лицам, находящимся в опасном для жизни и здоровья состоянии". Эта норма может осложнить жизнь "свидетелей Иеговы", запрещающих своим последователям совершать переливание крови, сдавать донорскую кровь, а также сдавать кровь на медицинские анализы.
О мере подверженности правозащитников лоббированию со стороны сект можно будет судить по тому, останется ли в окончательном тексте закона именно этот пункт или нет.
Но в целом, вновь подчеркну, закон не остановит деятельности большинства сект; его антисектантский потенциал преувеличивается и защитниками, и критиками закона. Но до сих пор закон открыт для изменений.
Законопроект не лишен недостатков. На них стоит указать даже в том случае, если они не будут исправлены, затем, чтобы при следующем возвращении общественной мысли и парламента к вопросам религиозного законодательства (скажем, после очередных скандалов с очередными Аум Синрике) эти пожелания могли бы быть учтены.
Весьма странной кажется ст. 1,5: "Никто не обязан сообщать о своем отношении к религии".
Во-первых, религиозные организации вправе спрашивать от своих членов об их вере и об их отношении к иным религиям ("Како веруеши?.. Не волхвовал ли?") Если я принимаю вступительный экзамен в Православный университет - я обязан спросить абитуриента о его отношении к Православию, а он обязан мне ответить.
Во-вторых, при требовании призывником альтернативной службы он обязан сообщить о мировоззренческих основаниях своей просьбы, а призывная комиссия обязана его об этом спросить.
В-третьих, если учительница в школе начала на своих уроках излагать доктрину той или иной религии или секты, естественно спросить ее - какое она имеет личное отношение к возвещаемой ею доктрине. В случае, если государственный служащий нарушает светский характер деятельности госучреждения, в котором работает, он обязан при разбирательстве ответить на вопрос - с какой религиозной организацией он связан. Полагаю, что эту фразу из ст. 1,4 следует убрать. А вот что должно быть указано в законе - так это положение о том, что "в государственных документах и анкетах не допускается указание на отношение к религии".
Здесь же в фразе "запрещается обучение малолетних религии вопреки их воле и без согласия их родителей" должно быть добавлено: "и атеизму". Так надо защитить права детей от проповедников "научного атеизма".
Чрезвычайно опасная формулировка появилась в ряде статей: "нарушение религиозной организацией общественной безопасности и порядка, подрыв безопасности государства... разжигание религиозной розни (ст. 14,1), пропаганда религиозного превосходства (ст. 3,6)". Эти статьи могут стать юридическим основанием для гонения даже на Православную Церковь. По сути законопроект разрешает привлекать к ответственности любого священника, произнесшего проповедь в Неделю Торжества Православия. На основании запрета на "пропаганду религиозного превосходства" можно конфисковывать даже Евангелие ("Все, кто ни приходили прежде Меня, суть воры и разбойники" (Ин. X, 8)). Надо или исключить из закона запрет на "пропаганду религиозного превосходства", или требовать четкого определения, что именно будет рассматриваться в качестве такового, а также в качестве "разжигания религиозной розни". Лучше же всего - включить прямую норму, разрешающую межрелигиозную полемику и апологетику. Например: "Граждане и религиозные организации имеют право защищать, обосновывать и распространять свои убеждения, в том числе через сравнение их с другими мировоззренческими позициями и через их критику". Иначе первые же суды пройдут над православными антисектантскими полемистами. Практика показывает; что Русская Православная Церковь никогда не обращалась в суд по поводу оскорбления достоинства Православной Церкви и ее иерархов. Секты же постоянно инициируют судебные процессы, терроризирующие и журналистов, и всех выступающих с разоблачениями сектантских теорий и практик.