Личность, душа художника являются, по сути, основным предметом творчества — всё остальное, в известном смысле, лишь формальные его признаки. Этот секрет искусства открыл нам Лев Толстой, писавший, как помним: «…цемент, который связывает всякое художественное произведение в одно целое и оттого производит иллюзию отражения жизни, есть не единство лиц и положений, а единство самобытного нравственного отношения автора к предмету. <…> Что бы ни изображал художник: святых, разбойников, царей, лакеев — мы ищем и видим только душу самого художника» (15,264).
Творчество любого художника — это история его души, отражение его внутреннего развития. Поэтому творчество имеет свой внутренний потаённый сюжет, объединяющий внешне разрозненные произведения в одно сопряжённое целое. Таким связующим сюжетом в творчестве Соколова-Микитова стало — преодоление человеком трагедийности своего мироощущения, трагедии уходящего времени, тяжести судьбы, горьких раздумий, одиночества.
Начало развития души — детство. «В судьбе, вкусах и характере человека огромное значение имеет его детство, влияние людей, среди которых воспитывался он и вырастал. Слова, которые слышали мы от своей матери, цвет увиденного над землёй неба, ласковое тепло земли, берёзки под окном родного дома навеки остаются в памяти нашей» (4,417). Детство — самое милое время для Соколова-Микитова, время счастливых озарений, непрекращающегося поэтического восхищения миром, время безтрагедийное в основе своей. «Самые яркие радости в детстве: тёплый свет домашнего уюта, материнской и отцовской любви, своя любовь к открытому светлому миру». В детстве исток ясности и чистоты души художника. «Лучшую пору жизни моей — детство — провёл я в деревне. И с этой драгоценной порою связано всё, что есть во мне лучшего. Всё, что окружало меня, было наполнено особенным, русским, простым, добрым духом».
Об этом счастливом времени — одно из самых поэтичных произведений Соколова-Микитова — повесть с классически простым название «Детство» (1929).
Эта повесть может показаться поначалу странным произведением. Да и можно ли назвать это повестью? На поверхностный взгляд, тут лишь отдельные наброски, эскизы, не составляющие единого целого. Их не скрепляет то, к чему мы привыкли — сюжет, — в них нет единства действия, нет последовательного рассказа о событиях, нет как будто и логического завершения повествования. Автор то поведает нам о ком-то из своих родственников, то о случайном мужике, то вдруг вспомнит сказки, какие рассказывал когда-то отец, то начнёт описывать поездку в некое Вербилово, но только начнёт, и мы так и не поймём как будто, зачем была предпринята эта поездка и чем она закончилась. Порою появится в повести человек, скажет два слова, и тут же исчезнет, и мы больше ничего не узнаем о его судьбе. Вот описывается смерть гармониста Кузьки, о котором мы и не слыхали до того, а какое отношение имеет она к судьбе героя, мы не знаем (скорее всего — никакого?), да и не узнаем никогда: повесть на том кончается.
Так ведь писатель и не ставил целью своею написать аккуратную и добросовестную автобиографию. Есть нечто, и в данном случае более важное, чем сюжет, чем механическая последовательность событий и формальная законченность описаний, есть нечто, делающее повесть единым, целостным произведением. Это рассказ о том, как и с чего начинается человек, его поэтическое постижение мира, как узнаёт он добро и зло, счастье и горе, как учится он жить и любить жизнь. Ведь порою самое на первый взгляд незначительное событие, случайная встреча, слово, сказанное невзначай человеком, которого прежде не встречал и уж не встретишь никогда больше, — глубоко западает в душу и имеет для судьбы твоей большее значение, нежели то, что потом будет отмечено в ряду основных событий твоей биографии. И вот именно это, имеющее подлинную, а не только внешнюю значимость для судьбы человека, прежде всего интересует Соколова-Микитова.
То, что пережил, что испытал человек в детстве, определит затем всю жизнь его, судьбу его — вот мысль, объединяющая все события повести в целостное, неделимое произведение. Повесть эта — не пунктуальное перечисление фактов автобиографии, а рассказ о становлении человека, рассказ о постижении мира. Внешне разрозненные события на самом деле прочно связаны между собою и ни одно слово не выкинешь из этой песни, песни о самом счастливом времени в жизни человека, ибо если посчитать здесь что-то неважным и не столь значительным, то значит и не понять чего-то в человеке, значит воспринять его беднее, чем он есть на самом деле.