«Судьбы России, честь геройской нашей армии, благо народа, все будущее дорогого нашего Отечества, — писал Николай II в самую трудную минуту своей жизни, возвращая скипетр и корону народу, — подсказывает мне долг совести облегчить народу моему тесное единение и сплочение всех сил народных для скорейшего достижение победы»[7]. Здесь в каждом слове звучит горячая любовь и искреннее желание жертвовать всем дорогим и священным для Отечества. Что же после всего можно сказать этому народу, кроме слов великого Крестоносца: «Отче, отпусти им, не ведят бо, что творят».
Ненависть народная дошла до попрания таких символов и эмблем нашего отечества, которые составляют гордость и славу народа и свидетельствуют о его державных исторических правах на знаменитую столицу императора Константина Великого — Константинополь с проливами Босфор и Дарданеллы. Двуглавый орел в нашем государственном гербе принят к нам по наследию при царе Иване III, после его брака с Софией Палеолог, а помещенное на его туловище изображение Георгия Победоносца представляет герб древней России. Таким образом, оскорбление, наносимое нашему государственному гербу, есть не только попрание и кощунство над чтимой русской святыней, но скажу даже более, является жестоким незаслуженным оскорблением нашей матери Святой Руси, всего ее славного тысячелетнего прошлого существования и народного драгоценного наследия. В своем невежестве и злобной слепоте многие впавшие в заблуждение думали, что герб государственный есть герб династии, и в своем негодовании спешили стереть с лица земли все, что напоминает им прошлое. Увы, это прямое заблуждение. Герб Романовых иного вида и иных цветов. Но скажите по совести, ужели даже и этот последний герб заслуживает беспощадного самосуда и надругательства над ним, какому подвергся герб государственный? Здесь, пред лицем алтаря Господня, мы назовем лишь несколько имен и уверены, что никто из вас, возлюбленные братия и сестры во Господе, не откажет им в горячей любви и преданности нашему возлюбленному Отечеству и что эти имена дороги
каждому из нас. Великий князь Николай Николаевич, доблестно отстаивавший на Восточном фронте своей грудью более года честь Родины против натиска коварного врага — немцев — и теперь со своими чудо-богатырями, совершающими изумительные подвиги храбрости, мужества и отваги на высотах Кавказа и Малой Азии; князь Олег Константинович, своей кровью и жизнью на поле брани в настоящей жестокой войне запечатлевший свою безграничную любовь к Родине, и великий князь Константин Константинович — краса и гордость нашей родной литературы — все они прикрывались одним и тем же гербом бояр Романовых. И здесь перед подобным огульным оплевыванием мы и можем только повторить слова Крестоносного Страдальца: «Отпусти им, Отче, не ведят бо, что творят».
В переживаемых нами тяжелых днях нельзя пройти молчанием потрясающих картин в судьбе тех, кого считали защитниками отжившего ненавистного, как ныне говорят, режима. Мы далеки от мысли оправдывать тех, кои пытались с оружием в руках рассеять взволнованную толпу[8]. Однако припомните, братия и сестры, каково было отношение к мытарям у еврейского народа, и, однако же, Иисус Христос нашел среди них иерихонского Закхея, пришел в его дом и побудил в назидание нам восторженно исповедовать свое духовное настроение нам так: «Господи се пол имения моего дам нищим аще кого обидех воздам четверицею». В притче о мытаре и фарисее Господу угодно было указать нам пример сокрушенной смиренной молитвы мытаря в воздыхании: «Боже, милости буди мне грешному» и сказал нам, что сей последний вышел из храма более оправданный, чем гордый лицемерный фарисей. Взволнованная народная толпа пережитых кошмарных дней врывалась в жилище некоторых мытарей нашего времени, подвергая оскорблению их ни в чем не повинных жен и детей, разрушая и ломая их имущественное достояние и предавая его нередко огню, из которого, к стыду своему, многие предметы обстановки иногда и расхищала... И снова что можно сказать по поводу этих тяжелых картин расправы, кроме слов великого Крестоносца и Страдальца за нас, грешных: «Отче, отпусти им, не ведят бо, что творят».
Свершилось. Мы по воле Провидения получили новую власть и веруем и исповедуем, как сыны Православной Церкви, что «Несть власти, аще не от Бога, сущие же власти от Бога учинены суть». «Мною по слову Божью цари царствуют и сильные пишут правду».
Наша новая власть обещает нам блага мира, братство, равенство и золотую свободу, и мы должны верить ей и надеяться, что это и будет так. Но нас, сынов Православной Церкви, смущает то обстоятельство, что эта новая власть допускает еще и неизвестную многомиллионному русскому народу власть «Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов». Можно ли назвать ту семью благоустроенной, в которой ребенок, едва способный протянуть ложку к питательному сосуду, не признавал бы авторитета и власти своего отца, после того как он покинет стол? Может ли быть признана нормальной школа, в которой ученик, ударяя своего учителя по плечу, говорил бы ему: «Товарищ, я урока учить не хочу, потому что, по-моему, он для меня бесполезен»? Итак, образовалось для данного времени как бы двоевластие. Не нужно забывать, что враг коварный стоит у ворот и чтобы победить его нам и вывести нашу многострадальную родину на путь благоденствия и мирного жития, нам особенно ныне необходима единая и твердая власть. Будем же, дорогие братья и сестры, молить нашего Спасителя, да укрепит и пошлет Он мудрость и силу нашему новому, Богом поставленному Правительству, вывести нашу дорогую родину на путь возвещенных нам благ и прежде всего на путь победы над лютым врагом, а о честолюбцах стремящихся к народовластию, мы будем молиться словами Крестоносца: «Отче, отпусти им, не ведят бо, что творят».
7
Цитата из манифеста об отречении Николая II неточна, возможно, Дмитриевский воспроизводил ее по памяти.
8
После данного предложения, при перепечатке проповеди на машинке, по словам Дмитриевского, оказалась выпущена фраза: «Извиняя их лишь слепым повиновением той власти, которой они по долгу присяги служили».