Церковная революция в Орловской епархии,
или священник Аракин против протоиерея Оболенского
Епископ Макарий был назначен епархиальным архиереем в Орел перед самой революцией. Для 59-летнего владыки это была первая епархия, где он стал правящим епископом. Макарий, в миру Михаил Васильевич Гневушев, известность получил не только как церковный деятель, но и как один из основателей и руководителей правомонархического движения в России. В результате многочисленных конфликтов и расколов в среде правых Макарий постепенно отошел от политической деятельности, переключившись на церковную.
На Орловскую кафедру Макарий был поставлен определением Синода 28 января 1917 г., и прибыл в епархию почти через месяц — 25 февраля. Встречали нового владыку торжественно и местные власти, и духовенство. В кафедральном соборе викарий епархии епископ Павел (Вильковский) произнес речь, приветствуя Макария «как борца за исконные начала святорусской жизни... и признанного вождя той истинной общественности». В ответном слове преосвященный остановился на трудностях переживаемого страной военного времени, отметив «противогосударственную деятельность тех слоев нашего народа, которые возомнили губительное намерение использовать час страданий народной и государственной жизни для целей своих политических партий». Касаясь реформ в Церкви, Макарий заметил, что о необходимости таких преобразований пишется «в таких органах, которые явно принадлежат евреям».
В это время на улицах столицы уже третий день кипели революционные страсти, провинция же продолжала жить спокойной жизнью. Когда сведения о перевороте дошли до Орла, Макарий выпустил архипастырское воззвание, в котором акценты были расставлены уже иначе. Призвав к подчинению Временному правительству, епископ писал, что в «дни укрепления истинных начал истинной свободы, только что приобретенной, все силы ума, сердца и воли направлены на строение новых порядков жизни. настало время радостного и воодушевленного труда. занялась заря свободы над всем миром русским. К Солнцу красному, к свободе души и тела пойдем все вместе мирным путем мирного и особенно усиленного труда». Однако в первые же дни «истинной свободы» преосвященный, «неожиданно» заболев воспалением легких, слег почти на месяц, по сути, так и не вступив в управление Орловской церковью.
Десятого марта на празднике «свободы» Макария заменил его викарий епископ Павел, когда при «красном колокольном звоне» был совершен торжественный ход и молебен по случаю «дарования Благоверным Временным Правительством свобод гражданам России». Молебен совершался в «присутствии войск гарнизона и многочисленных свободных граждан».
Далее события в Орле начали принимать неуправляемый для епископата характер. В городе «самообразовался» Временный исполнительный комитет Орловского объединенного духовенства и мирян под председательством местного священника Сергея Аракина. Комитет развил необыкновенно бурную деятельность, начав планомерное и уверенное наступление на местную церковную власть. По словам викарного епископа Павла, вынужденного вступить в полемику с комитетом, последний «каким-то неожиданным способом привлек на свою сторону всех до одного дьяконов и псаломщиков», потребовав от консистории все решения передавать на усмотрение комитета. Возможно, основную роль в комитете играли священники, так как, по словам епископа Павла, дьяконы и псаломщики были приглашены «для кворума и демократического ансамбля».
Сам отец С. Аракин и его последователи «поспешили войти в сношение с Комитетом общественной безопасности и даже с рабочими организациями», подкрепляя свои требования о передаче власти «угрозами арестовать, бойкотировать, удалить и т.п. прелестями нового самодержавия организующейся демократии», — писал в Синод епископ Павел. О самом же правящем архиерее викарий говорил, что он хотя ничего и не делал для церковной реформы, «но зато и противное сему последнему отнюдь себе не позволял».
По словам Павла, орловская церковь переживает «очень опасные и тревожные дни.... Все в епархии растерялись до последней степени... и вот начался великий соблазн церковный. Кто по лукавству и воспитанной веками трусости, кто в самом деле уверовал в комитет, стали мало-помалу перебегать к о. Аракину с изъявлением ему покорности. Сначала стали перебегать по одиночке, потом, слышу, рассуждают, как бы перебежать к нему скопом». По словам Павла, вскоре по отбытии в Петроград Макария к нему «явился сам Аракин, чтобы, как сказал, представиться». Однако договориться епископу удалось с ним лишь об общем собрании городского духовенства, которое и состоялось 16 апреля. По словам Павла, все «оказались до такой степени смущены и запуганы», что побоялись даже поставить на обсуждение и голосование вопрос об отношении к исполнительному комитету Аракина.