Современные богословы представляют Иосифа Волоцкого боголюбивым молитвенником, просветителем и объединителем земли русской, сознательно умалчивая о его лютой жестокости по отношению к непокорным крестьянам, требованиях казней еретиков. Этот «боголюбец», не довольствуясь пропагандой религиозной нетерпимости, лживыми выдумками против инакомыслящих, пишет целое сочинение под названием «Просветитель», где ссылками на «священное писание» освящает именем бога массовый террор, убийства ради защиты огромных награбленных богатств церкви, монастырей. Он доказывает многочисленными цитатами из «священного писания» и примерами из практики прежних веков законность и необходимость «во имя славы божией» уничтожения врагов православия.
Проповедь «святого» Иосифа Волоцкого, жаждавшего крови и новых земель, крестьян для монастырей, была одобрена Московским церковным собором в 1504 году. В результате в Новгороде, Москве и других городах сотни и тысячи людей были сожжены на кострах, заточены в тюрьмы, сосланы на вечное заточение в различные монастыри. Церковный собор признал необходимым свести особые счеты с главными руководителями движения в Москве и Новгороде. В деревянных клетках сожгли Ивана Волка, (Курицына), Ивана Максимова, Дмитрия Коноплева, Некраса Рукавова, Ивашку Самочерного и еще многих их сподвижников. На протяжении последующих пятидесяти лет православная инквизиция не переставала проводить сыск и расправу.
Московский митрополит Даниил показал себя достойным учеником Иосифа Волоцкого. В многочисленных проповедях он добивается от верующих, чтобы они возгревали в себе «чувства совершенной ненависти» и возненавидели еретиков. Даниил убеждает правителей «возревновать против врагов божиих — еретиков — божественной ревностью и проявлять к ним праведную ярость»[32]. Он призывает к кровавым репрессиям, защищает смертную казнь как вполне законное возмездие, потому что «убийство ради бога не есть убийство».
Церковь недаром собирала силы, шла на крайние меры, опережая и подхлестывая соответствующие действия князей, — ересь не только угрожала ее собственности, но и расшатывала слепую веру, насаждаемую в массах. Ряды еретиков пополнялись просвещенными людьми, сведущими в вопросах экономики, науки, культуры, политики. Это встречало яростное сопротивление религиозных фанатиков, темного и невежественного духовенства.
Правда, среди последних попадались исключения. Митрополит Зосима, поставленный в 1490 году по прошению еретиков, поддерживал их и запрещал гонения и преследования. Тех, «кто смел обличать его, отлучал от приобщения, духовных лишал сана, мира и ввергал в немилость великого князя».
Против Зосимы и прочих воинствующих еретиков объединились и выступили наиболее реакционно настроенные представители епископата, духовенства и бояр, которые и заставили его 14 мая 1494 года объявить письменно, что невозможно ему «ни святительски действовать, ни митрополитом нарицатися». В течение десяти лет после этого дело еретиков оставалось нерешенным, так как царь не давал согласия на их гонение и физическое уничтожение.
В июне 1514 года новгородский архиепископ Геннадий, неусыпный противник еретиков, уличенный в «мздоимстве, принужден был оставить престол свой и возвратиться в Чудов монастырь». Значит, правы были еретики, когда обвиняли епископат и духовенство в корыстолюбии, стяжательстве и других пороках, в том, что под религиозным флагом они боролись против инакомыслящих за удовлетворение своих «земных похотей».
«Самым величайшим преступлением против веры, — свидетельствует сегодня автор рукописи „Церковный суд на Руси досинодального периода“ (Загорск), — является отречение, которое понималось как сознательное отпадение от веры независимо от того, выражалось ли оно наружным отречением или переменой веры с наличием внутренней убежденности в вере христианской. Факт преступления будет считаться независимо от того, явилось ли отречение по убежденности или же только наружно, притворно». И далее богослов возвращается к первым векам христианства на Руси, когда «русской церкви приходилось бороться с язычеством, так сильно развившимся в жизни народа. По этой причине замечались в жизни церкви первоначального периода отречения от веры православной в виде поклонения и принесения жертв идолам или выполнение языческих суеверий». На идолослужение, как на преступление, смотрит и Стоглавый собор 1551 года, то есть спустя более чем пятьсот шестьдесят лет после крещения Руси.