Как издревле смотрела на этот догмат святая Церковь, хранительница апостольского предания, — это ясно выразили ее учителя, особенно по случаю заблуждения антропоморфитов,[227] которые, основываясь на словах Божиих: сотворим человека по образу Нашему (Быт. 1:26), и на тех многочисленных местах Писания, где Богу приписываются человеческие свойства и члены,[228] утверждали, что Бог, действительно, облечен плотию и во всем похож на человека. В опровержение такой мысли древние пастыри —
1) Прежде всего старались объяснить, что означенные места Писания надобно понимать совсем иначе. Образ Божий, говорили они, должно полагать не в теле человека: ибо это ни на чем не основано, а в его душе,[229] в ее силах и способностях,[230] в ее добродетелях, согласно с словами Апостола — Еф. 4:24,[231] или — в господстве человека над земнородными, согласно с ходом слов самого Создателя, который, как только изрек: сотворим человека по образу Нашему и по подобию, непосредственно присовокупил: и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, [и над зверями,] и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле (Быт. 1:26).[232] Равным образом, “когда в Божественном Писании мы находим весьма много таких мест, в которых сумволически приписывается Богу нечто телесное, то должны знать, что нам людям, облеченным в грубую плоть, невозможно понимать и выражать Божественных, высоких и невещественных действий Божества, если не будем употреблять образов, типов и символов. Итак, если приписывается Богу что нибудь телесное, то это говорится символически, и имеет высший смысл; ибо Божество просто и безвидно. Так, в Боге под очами, веждами и зрением должно разуметь Его всесозерцающую силу, Его всеобъемлющее ведение; потому что и мы через чувство зрения приобретаем себе более совершенное и верное познание. Под ушами и слухом должно разуметь Его милостивое внимание и принятие нашей молитвы; ибо и мы, когда нас просят, милостиво склоняя ухо к просящим, через это чувство оказываем им нашу благосклонность. Под устами и глаголанием мы должны разуметь обнаружение воли Божией; так как и мы свои сердечные мысли обнаруживаем устами и речью. Под пищей и питием — наше согласие с волей Божией; ибо посредством вкуса мы удовлетворяем необходимому требованию естества. Под обонянием — принятие наших мыслей, к Богу устремленных, и сердечного расположения; так как мы посредством обоняния ощущаем благовоние. Под лицом должно разуметь проявление и обнаружение Его в делах; так как и наше лицо обнаруживает нас. Под руками — деятельную Его силу; потому что и мы все полезное и особенно то, что дороже, делаем своими руками. Под десницей — Его помощь в правых делах; так как и мы, при совершении дел более благородных, важных и требующих большей силы, чаще действуем правой рукой. Под осязанием — Его точное познание и усмотрение даже самого малого и сокровеннаго, потому что и нами осязаемые ничего не могут скрыть при себе. Под ногами и хождением — пришествие и явление Его или для помощи нуждающимся, или для защиты их от врагов, или для другого какого-нибудь действия; так как и мы приходим куда-либо ногами. Под клятвой — непреложность Его совета, потому что и между нами взаимные договоры утверждаются клятвой. Под гневом и яростью — Его отвращение и ненависть к злу; ибо и мы приходим в гнев, ненавидя то, что противно нашей воле. Под забвением, сном и дреманием — Его медленность в отмщении врагам, и отложение до времени обычной помощи своим. Кратко сказать — все, что говорится о Боге телообразно (σωματικώς), заключает в себе какую нибудь сокровенную мысль, и через свойственное нам научает тому, что выше нас.”[233] Не ограничиваясь, однако, одними этими обяснениями, пастыри Церкви —
2) Старались вместе положительно доказывать, что Бог есть существо невещественное и бестелесное. С этой целью они указывали на разные свойства Божии, упоминаемые в откровении и равно признаваемые здравым разумом, которые несовместимы с телесностью, как то: а) на беспредельность и вездесущие: “назовешь ли Божество телом, спрашивает святой Григорий Богослов, но как же назовешь Его бесконечным, не имеющим ни пределов, ни очертания...? Божие свойство — все проницать и все наполнять, по сказанному: не наполняю ли Я небо и землю? говорит Господь (Иер. 23:24), и еще: Дух Господа наполняет вселенную (Прем. Солом. 1:7), — как сохранится, если Бог иное ограничивает Собой, а иным сам ограничивается?”[234] — б) на неизменяемость: “будет ли Бог неизменяемым, если Он описуем и подвержен страданиям? А как не будет подлежать страданию, что сложено из стихий и опять разлагается на стихии?”[235] — в) на Его неразрушимость, бессмертие и вечность: “сложность (из составных частей, прим. ред.) есть начало борьбы; борьба — разделения; разделение — разрушения; а разрушение совершенно несвойственно Богу, как первому естеству, — итак, в Нем нет разделения, иначе было бы разрушение; нет борьбы, иначе было бы разделение; нет сложности, иначе была бы борьба;”[236] г) наконец — на то, что Бог, по всеобщему верованию, есть существо совершеннейшее, — каковым Он не был бы, если бы природа Его не была совершенно простая, потому что сложность всегда обличает некоторое несовершенство.[237] При сем особенно замечательно для нас то, что древние пастыри, обличая заблуждение антропоморфитов, —
227
Отцом антропоморфитов признается сирийский монах
228
Как-то: лице (Быт. 4:16), очи (Ис. 1:15), уши (Пс. 16:6), уста (Пс. 32:6), сердце (Иер. 3:15), руки, мышцы и персты (Пс. 43:3,4; 8:4; Ис. 25:11; 40:11), ноги (Пс. 98:5) и друг (Иерем. 18:17).
229
230
231
232
233
234
Твор. св. Отц. III, стр. 22;
237