Во-первых, что есть икона?
Икона есть подобие, представление, изображение, в котором виден предмет изображаемый. Впрочем, изображение не во всех отношениях бывает сходно с подлинником, т.е. с тем, что оно изображает. Ибо иное есть образ и иное изображаемое: нельзя не видеть между ними различия; поелику образ и предмет изображаемый не суть одно и то же. Например, образ человека хотя выражает черты тела, но не имеет душевных сил: ибо он и без жизни, и не размышляет, и не говорит, и не чувствует, и не имеет движения в членах. Сын есть естественный образ отца; однако чем-нибудь различается от него: ибо он есть сын, а не отец.
Во-вторых, для чего делается икона?
Всякая икона есть изображение, представление вещи сокровенной. Т.е. поелику человек не имеет чистого познания о вещах невидимых, ибо душа его облечена телом, ни о том, что будет после него, ни о том, что отдалено от него по месту, ибо он ограничен пространством и временем, то для введения его в познание, для показания и обнаружения вещей сокровенных делаются изображения (иконы). Следовательно, они делаются для нашей пользы и блага, для нашего спасения, для того, чтобы мы из предметов начертанных и видимо представленных познали сокровенное, чтобы возлюбили добродетель и шли вслед ее, а противное ей, т.е. порок, возненавидели и отвращались от него.
В-третьих, сколько различных родов икон?
Роды икон суть следующие: первый род составляют иконы естества. В каждой вещи сперва должно быть естество, а потом уже образ. Так, например, надобно, чтоб человек прежде существовал по естеству, и тогда может уже быть изображение его. Итак, первый по естеству и совершенно сходный образ невидимого Бога Отца есть Сын, являющий Отца в Самом Себе. Ибо сказано: «Бога никтоже виде нигдеже» (Ин. 1, 18); и еще: «Не яко Отца видел есть кто» (Ин. 6, 46). А что Сын есть образ Отца, о сем говорит Апостол: «Иже есть образ Бога невидимаго» (Кол. 1, 15); и в послании к Евреям: «Иже Сый сияние славы и образ ипостаси Его» (Евр. 1, 3). И что Он в Самом Себе являет Отца, сие видно из Евангелия Иоанна, где на слова Филиппа: «Господи, покажи нам Отца, и довлеет нам», Господь ответствует: «толико время с вами есмь, и не познал еси Мене, Филиппе; видевый Мене виде Отца» (Ин. 14, 8-9). Следовательно, Сын есть естественный образ Отца, нимало не различный, но во всех отношениях сходный с Отцом, кроме нерождения и отчества. Ибо Отец рождает и не рождается, Сын рождается и несть Отец; Дух Святый есть образ Сына. «Никтоже может рещи Господа Иисуса, точию Духом Святым» (1Кор. 12, 3). Следовательно, чрез Духа Святаго мы познаем Христа, Сына Божия и Бога в Сыне созерцаем Отца: ибо мысль естественным образом выражается чрез слово, а слово обнаруживается чрез дыхание. Посему Дух Святый есть совершенно сходный и нимало не отличный образ Сына, кроме одного Своего исхождения; ибо Сын рождается, а не исходит. Да и всегда Сын есть естественный образ Отца. И так первый род икон суть иконы естества.
Второй род икон суть понятие в Боге о тех вещах, которые имеют принять бытие от Него, т.е. предвечный Его совет, который всегда одинаков. Ибо Бог непременен, и совет Его безначален, и то, что Он от вечности в нем положил, исполняется в предопределенное от Него время и предуставленным образом. Посему понятия Божии о каждой из тех вещей, которые от Него имеют принять бытие свое, суть их образы, чертежи, или, как называет св. Дионисий, предопределения. Ибо в совете Его начертан образ всем вещам, которым предопределено быть, и которые непременно будут, еще до бытия их.
Третий род икон находим в созданном по образу Божию, т.е. в человеке: ибо каким образом сотворенное может быть таково же, как несотворенное, если не по сходству? Как Отец — ум, Сын — слово, и Дух Святый суть един Бог; так ум, слово и дыхание — один человек, который также есть образ Божий по свободе и по праву владычества. Ибо Бог говорит: «сотворим человека по образу Нашему и по подобию», и сряду присовокупляет: «и да обладает рыбами морскими, и птицами небесными». И далее: «обладайте рыбами морскими, и птицами небесными... и всею землею... и господствуйте ею» (Быт. 1:26, 28).
Четвертый род икон составляют книги Священного Писания, которые представляют образы, виды, черты вещей невидимых и бестелесных, изображая их телесно, дабы и мы, хотя несовершенно, могли понять Бога и Ангелов; ибо без образов, к нашему понятию приспособленных, мы не можем созерцать вещей бестелесных, как говорит обильный ведения Божественного Дионисий Ареопагит. А что предоставлено необразное в образе, безвидное в виде; то кто не скажет, что единственная сему причина есть приспособление к нам? Ибо мы не можем непосредственно возноситься к созерцаемому духовно, и не имеем к тому собственных и естественных способов. Итак, ежели Слово Божие, сообразуясь с нашим состоянием, отовсюду собирает средства к нашему возвышению, и предметам простым и не имеющим вида дает образы, то почему оно не может делать изображения тому, что по естеству своему само себя выражает, и что мы любим, но чего, по причине отсутствия, видеть не можем? Григорий Богослов говорит, что сколько бы ум ни старался выйти из круга телесности, никак не может; "невидимая Божия от создания мира, твореньми помышляема видима суть» (Рим. 1, 20). И в вещах сотворенных мы видим слабые образы Божества. Так, например, говорим, что находим образ Святыя безначальныя Троицы в солнце, свете и луче, или в истоке, реке, из него истекающей, и в течении воды; или в нашем уме, слове и дыхании, или в розе, ее цвете и запахе.