В сие время управлял Амасийскою Церковию Федим, имевший от Святаго Духа силу предвидения. Он прилагал все меры к тому, чтобы сделать великого Григория Епископом, дабы сей редкий человек не провел жизнь праздно и без пользы. Узнав о намерении Епископа, Святой Григорий, со своей стороны, всемерно старался скрыться, и для того переходил из одной пустыни в другую. Мудрый Федим испытывал все средства, употреблял всю деятельность и все благоразумие, однако ж не мог сделать Григория Епископом; ибо сей смотрел тысячью глаз, остерегаясь, чтобы не попасться в руки его. Оба они равное прилагали усилие — один старался поймать, другой уйти от ловящего. Первый не сомневался, что приносимая им жертва будет приятна Богу; другой страшился, чтобы трудная обязанность Священства, возложенная на него подобно бремени, не воспрепятствовала ему продолжать монашескую жизнь. Наконец, Федим, вдохновенный некоторою Божественною ревностию к исполнению намерения, несмотря на расстояние места, отделявшее его от Григория (он был от него в трех днях пути), и воззрев к Богу, сказал, что в сей час Бог равно видит их обоих, и вместо руки возложил на Григория слово. Таким образом посвятив его Богу, хотя он и отсутствовал телесно, назначает в его управление город, который в то время столько предан был идолопоклонству, что между безчисленными жителями его и его окрестностей находилось не более семнадцати душ, принявших слово истины. Тогда Святой Григорий принужден был принять на себя иго. Когда после сего совершены были над ним все законные обряды, он испросил у посвятившего его Епископа немного времени для точнейшего уразумения таинства Веры.
В сие время он, подобно Апостолу, не почел нужным советоваться с плотью и кровью (Гал. 1, 16), но молил Бога ниспослать ему свыше откровение сокровенного и не решался приступать к проповедыванию слова Божия, доколе в каком-либо явлении открыта будет ему истина.
Однажды он во всю ночь размышлял о вере и колебался различными мыслями; ибо и тогда были люди, искажавшие Православное учение, и правдоподобными доказательствами производившие часто и на самых благомыслящих сомнение в истине. Во время сей ночи, когда он бодрствовал и заботливо размышлял о истинной вере, явился ему некто в человеческом образе, по виду старец, в величественном одеянии, обнаруживавший в себе великую добродетель и благородством лица и всем видом своим. Устрашенный видением Святой Григорий встает с одра и просит сказать: кто он, и для чего пришел? Но когда сей кротким голосом успокоил возмущенный дух его, сказав, что он явился ему, по повелению Божию, разрешить его недоумения и открыть истинно Православную веру; тогда он, ободрившись сими словами, смотрел на него с радостию и восхищением. Потом старец простер руку и указывал ему, как бы перстами, на являющийся со стороны предмет. Святой Григорий, по указанию руки, обратил взор, и увидел другое противоположное старцу явление — в образе жены, который превосходил всякий человеческий образ. Снова устрашившись, он опустил глаза вниз, изумлялся видению и не имел силы смотреть на оное. Чудо же видения состояло наипаче в том, что в глубокую ночь озарял и явившихся и его такой свет, как бы возжен был самый ясный светильник.