Очевидно, здесь действует не jus, – очевидно, этот союз Бога с человеком должен быть понимаем с иной точки зрения, а не правовой, которая его может только исказить, а не объяснить. Здесь действует не право, не желание „своих си», а милость, забвение себя и желание послужить другому, меньшему. „Какое расстояние; спрашивает св. И. Златоуст, воображаешь ты между Богом и человеком? Как между человеком и червем? Но и представив себе это различие таким, ты ничего не сказал, да и сказать ничего нельзя. Но захочешь ли ты искать себе от червя громкой славы. Нет. Если при всем славолюбии твоем., не захочешь этого, будет ли нуждаться в твоем прославлении Тот, Кто не имеет такого пристрастия и так высоко стоить над тобою? Впрочем, и не нуждаясь в славе, Он ради тебя говорит, что желает ее. И если не погнушался стать ради тебя рабом, то удивительно ли, что потому же побуждению, дает Свое согласие и на что-нибудь другое? Что бы ни способствовало к нашему спасению, Он ничего не считает недостойным Себя» [154].