Пророки знали Новый Завет и возвещали его (Против ересей. IV. 9. 3)[69].
Читайте внимательнее данное нам апостолами Евангелие и читайте внимательнее пророков, и вы найдете, что вся деятельность, всё учение и всё страдание Господа нашего предсказано ими (Против ересей. IV. 34. 1)[70].
Из этих слов можно сделать вывод, что в смысле учения Новый Завет по существу не дает ничего нового[71]. О том новом, что принес Христос, так говорит свщмч. Ириней Лионский:
Если у вас возникнет такая мысль, и скажете: что же нового принес Господь пришествием Своим? То знайте, что Он принес всё новое тем, что принес Себя Самого и тем обновил и оживотворил человека (Против ересей. IV. 34. 1)[72].
Поскольку всё Писание вдохновлено одним и тем же Духом и всё оно есть Слово Божие, существует фундаментальное единство и гармония между его разными частями. Это единство называется «гармония Писания», или «аналогия Писания» (analogia Scripturae). Из этого следует, что разные части Библии согласуются между собой. Таким образом, одна часть Писания объясняет другую, становясь ключом для понимания родственных отрывков.
С одной стороны, более поздние библейские писатели пишут с учетом того, что было написано до них, и часто — опираясь на это более раннее Откровение. Внимательное прочтение более позднего отрывка может выявить отголоски или аллюзии на ранние писания, что становится ключом для понимания этих поздних частей Писания. С другой стороны, более ранние отрывки могут быть не до конца поняты до тех пор, пока не будут рассмотрены в свете более позднего Откровения. Это особенно верно в отношении прообразов и пророчеств (см. Мф. 12:6,42,43; 1 Пет. 1:10–12). Таким образом, более поздние тексты проливают свет на более ранние, и наоборот[73].
Уже внутри Ветхого Завета мы сталкиваемся с ситуациями (правда, довольно редкими), когда более поздний текст разъясняет смысл более раннего. В 32-й главе Бытия рассказывается загадочная история о поединке Иакова с незнакомцем, который не назвал себя, но дал Иакову новое имя — Израиль. Зато пророк Осия (12:3–4) раскрывает личность Незнакомца вполне ясно: «Еще во чреве матери запинал он брата своего, а возмужав — боролся с Богом. Он боролся с Ангелом — и превозмог»[74].
Христос использовал этот способ, идя с учениками в Еммаус, когда, «начав от Моисея, из всех пророков изъяснял им сказанное о Нем во всем Писании» (Лк. 24:27). Он показал, каким образом следует соединять всё, что Писание говорит по определенной теме, чтобы правильно истолковать тот или иной вопрос. Немного позже тем же вечером Он сказал ученикам в горнице: «Вот то, о чем Я вам говорил, еще быв с вами, что надлежит исполниться всему, написанному о Мне в законе Моисеевом и в пророках и псалмах. Тогда отверз им ум к уразумению Писаний» (Лк. 24:44–45).
Таким способом можно объяснить слова Иоанна Крестителя: «Вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира» (Ин. 1:29). Эту фразу можно понять только в связи с Ветхим Заветом. В Бытии Авраам говорит своему сыну Исааку, которого собирается принести в жертву: «Бог усмотрит Себе агнца» (Быт. 22:8). Кровь агнца спасает детей Израиля (Исх. 12 гл.). Здесь также есть связь с Лев. 23:12, где сказано, что агнец, приносимый в жертву, должен быть без пороков. Также необходимо обратиться к Ис. 53:7, где написано, что Раб Божий (Христос) был «как овца, веден… на заклание». Этот и многие другие стихи проливают свет на значение слова «Агнец» в Ин. 1:29[75].
Подобным образом можно найти объяснения некоторым местам Нового Завета. Так, слово «помазание», употребленное св. ап. Павлом без объяснения (2 Кор. 1:21), повторяется у св. ап. Иоанна в смысле излияния благодатных даров Святого Духа (1 Ин. 2:20)[76].
То, что способ толкования одних мест Писания с помощью других применялся святыми отцами, видно из следующей цитаты:
вникая во всякое чтение и псалмопение, несколько просвещенный [благодатию] везде находит ведение и богословие, каждое Писание, — подтверждаемое другим. А у кого ум еще не просвещен, тот думает, что Божественные Писания разногласны между собою; однако нет сего в Божественных Писаниях. Никак. Но некоторые из Божественных Писаний свидетельствуются другими Писаниями, а некоторые имели поводом — время или лицо, и потому всякое изречение Писания непогрешительно (О том, что в Божественных Писаниях нет разногласия)[77].
О том же пишет и блж. Августин:
71
74
75
76
77