«По плодам их узнаете их» (Мф. 7: 16). Личность человека, стремящегося к спасению собственной души и непременно отражающего это свое стремление в собственной деятельности, взращивает плоды, которые в корне отличаются от плодов человека selfmademan. Можно сравнить: военное искусство А.В. Суворова и Наполеона, литературное творчество Ф.М. Достоевского и маркиза де Сада, актерское мастерство Фаины Раневской и Мерилин Монро, кинорежиссура Андрея Тарковского и Мартина Скорцезе являются теми плодами, по которым мы узнаем о состоянии души их создателей. Но всякий плод способен к произрастанию. И эти плоды также произрастают, их семена дают всходы в душах всех, кто соприкасается с творчеством их создателей. В чем же разница между ними?
Для этого осмыслим и проанализируем две представленные воспитательные парадигмы. Назовем основные постулаты, на которых выстраиваются концепции воспитания человека, «сделавшего себя», и человека, «стремящегося к святости».
Первым постулатом в каждой из представленных традиций будет отношение к запретам.
В ситуации selfmademan запреты практически игнорируются, человек воспитывается в атмосфере вседозволенности. В российской традиции воспитания детям с рождения прививались сдерживающие начала, ограничивающие понятия вседозволенности. Так, анализируя традиции русского материнского фольклора, М.В. Осорина пишет о том, каким образом мать помогала ребенку воспринимать окружающий мир и свое место в нем (100). Колыбельные, пестушки, потешки призваны как можно раньше дать ребенку ориентиры во взаимоотношениях с миром.
«Исходной точкой отсчета в мировой системе координат является ребенок, лежащий в своей колыбели, а пространство окружающего мира выстраивается вокруг ребенка через противопоставление теплого дома-защиты, внутри которого находится колыбель с младенцем, и опасного внешнего мира – темного леса, луга, речки, куда до поры до времени ребенку ходить не надо» (100, 16). Уже в младенчестве даются понятия края как опасной границы двух миров. Ограничения, с которыми знакомят ребенка в самом раннем возрасте, помогают ему ориентироваться в пространстве окружающего мира. Край как граница объекта помогает воспринимать предметный мир. Край как граница знакомого и незнакомого мира помогает выработать соответствующую стратегию поведения.
Таким образом, русский материнский фольклор зачастую обозначает желаемые для ребенка области доверия миру и области недоверия, опасения и запрета. В каждом возрасте детства ребенка обязательно знакомят с дозволенным и запрещенным, и это обстоятельство является обязательным в деле духовного воспитания. Вообще в русской воспитательной традиции понятие вседозволенности трактовалось как понятие некоей духовной болезни. Можно вспомнить в этой связи и такое выражение: «распоясавшийся человек», то есть человек, потерявший ориентацию в пространстве окружающего мира.
Два других диаметрально противоположных постулата могут быть кратко сформулированы как «равноправие и иерархичность».
В воспитательных системах, отказывающихся от иерархичности в отношениях взрослого и ребенка, игнорируется естественное их неравноправие. Это неравноправие обусловлено той разницей, которая существует между взрослым человеком и ребенком – разница в физических возможностях, знаниях, опыте и многом другом. Отказ от иерархии в воспитательном процессе, свойственный педагогике гуманизма, обусловил развитие педагогики сотрудничества с ее принципом равноправия воспитателя и воспитуемого.
Евангельская истина о том, что ученик не выше учителя (Мф. 10:24), в педагогике имеет силу закона. И только в том случае, когда соблюдается этот закон, возможны такие достижения ученика, которые прославляют и его учителя. Именно в том воспитательном процессе, где присутствует отношение к воспитателю как к старшему, более опытному, знающему и умеющему научить своего воспитанника, возможны поистине высокие результаты. Именно в таких обстоятельствах воспитываются художники и ученые, спортсмены, музыканты и врачи.
Третья пара постулатов, также отличающихся друг от друга, – это воспитание таких качеств личности, как «толерантность и терпимость».
В настоящее время их употребляют, как правило, в значении синонимов. В социальной психологии же эти качества личности не являются тождественными. Латинское слово tolerantia буквально означает терпение. Традиционное понимание толерантности в психологии – психо-физиологическое. Оно рассматривается как ослабление реагирования на какой-либо неблагоприятный фактор в результате снижения чувствительности к нему. Cоциально-психологическое понимание толерантности как терпимости к различным мнениям, непредубежденности в оценке людей позволяет обозначить различия в толерантности и терпимости.