Вот как описывал декабрист М. А. Бестужев в своих воспоминаниях священника, пытавшегося исповедовать его в тюрьме:
«Я совершенно отрешился от всего земного и только страшился, чтобы не упасть духом, не оказать малодушия при страдании земной моей плоти, если смерть будет сопровождаться истязаниями.
В одну из таких минут отворяются двери моей тюрьмы. Лучи ясного зимнего солнца ярко упали на седовласого старика в священническом облачении, на лице которого я увидел кротость и смирение. Спокойно, даже радостно, я пошел к нему навстречу - принять благословение, и, принимая его, мне казалось, что я уже переступил порог вечности, что я уже не во власти этого мира, и мысленно уже уносился в небо!
Он сел на стул подле стола…
- Ну, любезный сын мой, - проговорил он дрожащим от волнения голосом, вынимая из-под рясы бумагу и карандаш, - при допросах ты не хотел ничего говорить; я открываю тебе путь к сердцу милосердного царя. Этот путь есть чистосердечное признание…
С высоты неба я снова упал в грязь житейских дрязг…
В служителе алтаря я должен был признать не посредника между земною и небесною жизнию, не путеводителя, на руку которого опираясь я надеялся твердо переступить порог вечности, но презренное орудие деспотизма, сыщика в рясе! Я не помню, не могу отдать верного отчета, что сталось со мною. Я поднялся с колен и с презрением сказал:
- Постыдитесь, святой отец! что вы, несмотря на ваши седые волосы, вы, служитель христовой истины, решились принять на себя обязанность презренного шпиона?
- Я сожалею о тебе, - отвечал он в смущении и вышел» [1].
[1 Воспоминания Бестужевых. М.; Л., 1951. С. 107 - 108.]
Известно, что, когда к заключенному в Петропавловскую крепость революционеру-демократу Д. И. Писареву пришел протопоп Полисадов, Писарев отказался от исповеди, выгнал его и бросил ему вслед Евангелие.
В 1905 году даже граф Витте, премьер-министр царского правительства, в записке обер-прокурору синода Победоносцеву был вынужден признать: «Превратившись из духовного руководителя в агента полицейского надзора, пастырь потерял всякое доверие своих пасомых и нравственную связь с ними». Священники во время исповеди получали от рабочих, их жен и детей сведения о революционных настроениях и передавали их полиции.
В настоящее время православная церковь упростила обряд исповеди, возвратившись к коллективному отпущению грехов. Вот как производится теперь это таинство покаяния. Во время литургии в левый придел выходит священник, вокруг которого собираются верующие, желающие получить отпущение грехов. Священник обращается к ним с небольшой проповедью которая длится 10 - 15 минут. В проповеди он разъясняет необходимость вести безгрешную жизнь, а поскольку это трудно, то верующий должен своевременно обратиться к церкви и покаяться в грехах. После этого священник, обращаясь к верующим, произносит формулу отпущения грехов. Желающие могут подойти и для индивидуального покаяния, но это уже не обязательная, а добровольная исповедь. Таким образом, таинство покаяния утратило свое социальное значение, свелось к формальному выполнению обряда отпущения грехов.
Следует отметить, что таинство покаяния имеет под собой серьезную психологическую основу. Человек, особенно если он что-то переживает, чем-то озабочен, хочет поделиться, излить душу порой даже человеку, которого он видит в первый раз, и, конечно, рассчитывает хотя бы на внимание, сочувствие. Исповедь - это для верующего возможность излить душу человеку заинтересованному, прощающему даже ошибки и проступки. Этого нельзя забывать.
К сожалению, в существовавшей в нашем обществе атмосфере равнодушия, когда каждый был занят самим собой и никому не было дела до других, отсутствие внимания к соседу, к коллеге по работе стало обычным, превратилось в материал для фельетонов и анекдотов. Но в нормальном обществе каждый человек должен иметь возможность быть выслушанным и рассчитывать на помощь со стороны других.
ПРИЧАЩЕНИЕ
Ужаснейшее, не. перестающее, возмутительное кощунство - в том, что люди, пользуясь всеми возможными средствами обмана и гипнотизации, - уверяют детей и простодушный народ, что если нарезать известным способом и при произнесении известных слов кусочки хлеба и положить их в вино, то в эти кусочки входит бог; и что тот, во имя кого живого вынется кусочек, тот будет здоров; во имя же кого умершего вынется такой кусочек, то тому на том свете будет лучше; и что тот, кто съест этот кусочек, в того войдет сам бог,