красный смайлик. «Катька, ты тиран. Я тебя ненавижу». На
самом деле этот ответ означает: что же с тобой поделать, согласен. «Жду тебя, чем скорее, тем лучше». В ответ Витька
присылает картинку кошечки, которая прикрыла глаза с
подписью: «Ой, все».
— Ка-а-атька, ты меня слушаешь? Я говорю, что ты ре-волюцию совершила! Такого же еще не было! Кааатька.
— М? — Катя улыбается и прячет айфон под одеяло. –
Чего не было?
— Ну, Ка-а-ать, — Ленка надулась и сложила руки на
груди, — ты ничего не слышала?
— Частично да, слышала. Вы с Лешкой что-то там вы-ведали, подслушивали, как мама с папой ругались?
— Ну, они не ругались. Ой, Катька, ты невыносимая.
Ты меня совсем не слушаешь. Они не ругались. Они просто… Спорили. Мама тебя вроде как защищала. Я не все
слышала. Но мама пыталась добиться от папы согласия.
Мол, надо дать Кате шанс. Как-то так. А он что-то спорил.
А потом в конце ответил — громко так: «Если я ей не указ, пусть делает что хочет!» Понимаешь? Он согласился! Он не
против того, чтобы ты поехала в город и поступила. Понимаешь?
Катя отрешенно посмотрела на сестру.
— Вот тебе сколько лет?
— Четырнадцать… — Лена пытается понять, в чем под-вох. — А к чему этот вопрос?
— К тому, что уже такая взрослая кобыла вымахала, а
все в сказки веришь. Ты четырнадцать лет живешь и четырнадцать лет знаешь папу. Неужели ты правда веришь, что
он вот так просто возьмет и сдастся?
— Ну… — Лена сидела на кровати, уткнувшись носом
в коленки. — Может… Ну надо же что-то делать, Кать! Папа
он… Он строгий, конечно. Но он же не глупый. Он сумеет.
Попробуй.
— Лен, я целый год пыталась, веришь, нет? Я реально
к нему подлизывалась. Ну, типа пыталась быть нормальной
дочерью. И? Какой результат? Ноооль. Ноль. Надо решать
вопрос по-другому.
— А может… Может, надо было не пытаться быть. А
просто стать. Нормальной дочерью?
Катя уставилась на сестру. Но та не отводила свой не
по-детски взрослый взгляд. Неожиданно Катя увидела в сестре молодую девушку. Красивую, серьезную. Которая еще
через год-другой начнет нравиться мальчишкам. Ой, как
нравиться. Кате было далеко до сестры.
— То есть ты считаешь, что я ненормальная? — процедила Катя.
— Нет… Катенька, нет, ты нормальная. Просто…
Просто ты другая. Просто… Я не знаю, что сделать. Я не
знаю, как помирить вас с папой.
— Зато я знаю. Никак. Ложись давай спать. А мне надо
собираться. Сейчас Витька придет.
— Какой Витька? Ты снова пить?
— Ну… Почти. Вроде тихо за дверью? Родители легли
уже? — Катя встала с кровати, накинула свитер и отодвинула
кровать. Между кроватью и тумбочкой, прислонившись ли-нялым боком, стоял старый Катин рюкзак. С ним Леночка
хорошо была знакома, Катя не расставалась с этим рюкзач-ком ни в одном паломническом путешествии. Однажды в
Дивеево вышел казус. Оказалось, Катя носила в этом рюк-зачке флягу с разбавленным спиртом и потихоньку попива-ла его, запивая святой водой. И кто-то из монахинь Дивеев-ского монастыря заметил это. Когда вся семья отца Романа
подошла приложиться к мощам Серафима Саровского, одна
старенькая инокиня начала верещать и ругаться на весь
храм, причем ругательства были адресованы не Кате, а отцу
Роману, который, краснея, слушал и смиренно молчал.
— Вы видели, что ваша дочь вытворяет? Я не допущу
ее в таком виде к мощам! — верещала инокиня. Первой не
выдержала Катя. То ли потому что она была уже подвыпив-шая, то ли просто ей уже надоел монастырь.
— Ой, что вы начали со своим Серафимом Саровским.
Больно хотелось. Нашли тоже, чем кичиться, — Катя с гор-до поднятой головой покинула храм. Скандал отцу Роману
удалось замять, Катю даже не выселили из монастырской
гостиницы, где она и проторчала оставшиеся два дня, даже
ни разу не высунувшись. Попивая спирт из своего старень-кого рюкзачка.
И вот этот рюкзак стоял за кроватью. Подозрительно
толстый.
— Ка-а-ть? — протянула Леночка, — что… что это? Зачем? Что ты задумала?
— Да ничего я не задумала. Ложись спать.
— Кать… Ты… Ты решила сбежать? — Леночка побледнела. — Я… я тебя не пущу.
— Не пустишь? А что? Что ты сделаешь? Пойдешь мам-ке наябедничаешь? Ну и давай! Давай, иди! Чего ж ты встала.
Только как ты выйдешь за порог, меня уже и след простыл.
На самом деле Катя блефовала. Ей надо было дождаться Витька. И она жутко испугалась, что вот сейчас, на последних этапах, ее гениальный план рухнет.